или такой:
Под этим деревом А. С. Пушкин не смог придумать названия к стихотворению «Буря мглою небо кроет…»
Вспугивая сорок и галок, сыщики дошли до кованых ворот, по обе стороны от которых тянулся забор с изображениями знаменитых литературных героев. У калитки на сундуке, прислонясь спиной к колонне, дремал субъект в черном. Рядом на гвозде висела ржавая корона.
— Спим на посту? — сурово поинтересовался Ведеркин.
Старикан вздрогнул, похлопал заспанными глазами. Потом напялил на уши корону и, потрясая одеждами, продекламировал:
— Налево пойдешь — в музей попадешь, направо пойдешь — лекторий найдешь, а прямо пойдешь — живота не спасешь.
— Погибнешь, что ли? — спросил Ведеркин дрогнувшим голосом.
— В смысле, буфет там, — объяснил старичок.
— Темните вы что-то, гражданин, — сказал Иван Иванович, — как-то у вас все запутано. Вы бы путеводитель издали что-ли…
— Хорошая идея, — согласился сторож, — а вы кто будете? Экскурсия али так, менестрели?
— Насчет стрельбы у нас — будьте покойны, — заверил его инспектор. — А сами мы из ВАГОНа.
— Ой, радость-то какая! — разулыбался, сверкая золотыми зубами, дед. — У нас без вас все плохо. Кстати, я — Кащей.
— Гражданин Бессмертный? — уточнил Ведеркин, заглянув в записную книжку.
— Он самый, — согласился добродушный старик.
— Над златом чахнете? — поинтересовался младший ВАГОНовец.
— В свободное от работы время. Все недосуг — я здесь на полставки сторожем, поскольку с персоналом трудности.
— Может, вам подлечиться, — предложил участливый Картуз. — У нас в Кисляевском профилактории как раз специалист по вашей болезни есть.
— Не, милый, незачем. Меня Яга лечит народным способом.
— Ну-ка, ну-ка, — оживился Иван Иванович, который страдал ранним облысением и на этой почве коллекционировал самобытные рецепты.
— Ноги в живой воде парить заставляет.
— И как, помогает?
— Значительно чище становятся, — важно ответил дед.
Затем он неожиданно для своего возраста громко свистнул. За постройками на территории комплексного музея раздалось громкое квохтанье, и к ним, переваливаясь на куриных ногах, вышла здоровая избушка. За нею, недовольно пища и временами сталкиваясь друг с другом бежали выводки молоденьких избушат. На избе был намалеван толстый красный крест и висела кривоватая вывеска «Медпункт».
Гражданин Бессмертный поднялся по лестнице, прокашлялся и постучал в дверь.
— Следующий! — донеслось изнутри.
Кащей зашел.
В это время внимательный Ведеркин окинул взглядом прямоходящее сооружение и сверился с записной книжкой.
— А в документе написано: «стоит без окон, без дверей», — обратился он к начальнику, и свидетель имеется, некто Пушкин А. С.
— Это она раньше стояла, а как окна сделали, сразу пошла.
— Граждане менестрели, — позвал их сторож, — пожалуйте в горницу.
Картуз одернул форму, поправил фуражку и поднялся в дом. Лейтенант за ним.
Внутри обнаружилась крючконосая бабка в халате медсестры. Она отвесила земной поклон и, высунувшись в окно, оглушительно свистнула два раза. Изба снова заквохтала и петляющими шагами направилась вглубь замусоренного Лукоморья. За нею устремилась вереница попискивающих избушат. Мимо то и дело мелькали знаменитые персонажи. Емеля на печи пробивал в кучах утиля дорогу для какой- то королевской кареты. Черномор с тридцатью двумя богатырями копал компостную яму.
— А тридцать третий где? — полюбопытствовал Картуз.
— Он у нас на экспозиции стоит, — объяснила медсестра, — у стенда «33 богатыря».
— Наверное, спрашивают, где же другие?
— Спрашивают. Говорим, что остальные такие же.
По мере продвижения к центру Лукоморья горы мусора становились все внушительнее.
— Да, захламление третьей степени, — констатировал инспектор.
— У нас уже несчастный случай чуть не получился, — доложила санитарка Золотая рыбка вместо невода в хозяйственную сумку заплыла, хотела Старику приятное сделать. Так бы и пропала там, если бы Водяной ее не вызволил.
— Неведомые звери пропадать начали, — поддержал ее сторож. — Без Вас погибнем.
— Приложим все усилия, — заверил его Иван Иванович. Тут изба кудахнула и остановилась. Выйдя наружу Картуз провалился в утиль по грудь. Рядом торчала верхняя часть бюста неузнаваемо-грязного писателя. На нем красивым почерком было написано «Кюхля-дурак».
Лейтенант нырнул к начальнику, затем взял какую-то бутылку и понюхал.
— Напиток «Саяны», — установил он.
— Экскурсий за день много? — спросил деда инспектор.
— До дюжины, — с готовностью ответил Кащей.
— А когда открываетесь?
— Через осьмнадцать минут.
— Будьте любезны, соберите всех, кого можно. Нам потребуется много народу.
Через пять минут все разнокалиберное население Музея встало под веник. Русалку на дубу, как немогущую стоять, снабдили полевым телефоном и предписали сообщать о перемещении противника по территории. С той же целью запустили З. Горыныча, условившись, что он будет сигнализировать крыльями.
ВАГОНовцы разработали план план действий и объяснили его народу. Все одобрили, особенно Иван Дурак, который на полставки работал царевичем. Как потом выяснилось, это именно он догадался пустить стрелу с запиской.
К приходу первой экскурсии все заняли исходные позиции, затаившись в укромных уголках парка, так что обычный посетитель не заметил бы ничего особенного, за исключением того, что в дубе иногда что-то громко звенело.
Вот по аллее писателей прошла крикливая толпа школьников средних классов и радостно топча заповедную траву ввалилась в Музей. Толстенький шестиклассник, с видом знатока рассматривавший хмурую Голову Богатыря, доел конфету и швырнул фантик на землю. Тут же рядом с ним возникли Двое- из-Ларца-одинаковых-лица, и умыкнули толстячка в сундук. Неряха тут же появился перед Картузом, который немедленно приговорил его к подметательным работам и отправил к дубу.
Группу старшеклассников, выкинувших пустые бутылки, Джинн в них же и доставил к месту суда. Компанию, решившую развести костер у волшебной Яблони, захватил отряд кикимор. Больше всего Картуз удивился, когда Василиса Прекрасная вынула перед ним из левого рукава классную руководительницу, бросившую огрызок груши мимо урны. Остатки нарушителей подобрал Мюнгхаузен, пролетая на ядре. Через полчаса по всему Лукоморью кипела большая уборка. Все новые и новые посетители-нарушители пополняли ряды чистильщиков. К вечеру Музей нельзя было узнать. Сказочные ландшафты сияли первозданной красотой, мифическая растительность радовала взоры, узорные тени ложились вслед последним усталым дворникам-непрофессионалам, заплетающимися шагами направляющимся к электричке.
И когда уже совсем стемнело, ВАГОНовцы, получив от благодарных лукоморцев маленького
