— Решили, что отрава не подействовала, — спокойно объяснил Керрен. — Но прослышали о королевском нездоровье и посчитали, что сейчас самый удобный момент для запасного плана.
— Планы у вас, мягко говоря, оригинальные. — Я вспомнила летающий в воздухе пух и нервно хихикнула. — Только полный идиот мог сунуться в спальню архимага с ножом!
— Во-первых, не идиот, а патриот, — угрюмо поправил Тьен. — Во-вторых, я нарочно его изображал, чтобы усыпить бдительность Териллы. В-третьих, по нашим расчетам, один шанс из двадцати у нас был. А в-четвертых, мы ставили на остальные девятнадцать.
— Это как?
— Королева давно разыскивает наше убежище и нипочем не упустила бы возможность поднять телепорт из следа. Вот только отправляли меня к ней из заброшенной шахты, после чего немедленно ее обрушили. Переместившуюся Териллу должно было навечно вплавить в камень. Разве что какой-нибудь гном через сотню лет додолбился бы до странной руды, корононосной…
— Вернемся к вашей истории, — перебил друга Керрен. — Отрава подействовала, и Терилла мертва. Судя по всему, мертва и служанка, на которой королева испытывала блюда и снадобья: либо глуповатая баба, прибираясь в покоях, допила вино, либо Териллу в тот день пытался уморить кто-то еще.
«Вот почему на утреннем подносе с кофе было две чашечки, — сообразила я. — Сколько же в замке служанок перемерло, что девушка так боялась приглашения «составить госпоже компанию»?
— Видимо, королева все-таки почувствовала неладное, — продолжал маг. — Иначе вы очнулись бы в постели, а не на полу. Возможно, ей даже удалось нейтрализовать действие яда — иначе не очнулись бы вовсе. Но слишком поздно. Терилла отчаянно цепляется за жизнь, не желая покидать этот мир, и в момент ее смерти происходит мощный магический выброс, сплетающийся с грозой. Дальше следует неосторожно отбитое заклинание, молния, — и королева со служанкой занимают чужие тела, вышибив из них хозяев. Но вы умирать тем более не готовы, вас-то никто не травил! И ваши души, как вода по проторенной канаве, устремляются в обратном направлении, заселяясь в опустевшие «дома».
— И что же нам теперь делать? — растерянно спросила я.
Керрен отщипнул кусочек хлебного мякиша, задумчиво покатал в пальцах.
— Буду с вами откровенен, Риона. Худшего времени, места и тела для своего перевоплощения вы выбрать просто не могли.
— Как будто меня кто-то спрашивал!
— Да я понимаю. — Маг щелчком запустил хлебный шарик по столу. — Но посудите сами: остров на грани гражданской войны, а Терилла костью торчит в глотках у обеих сторон. И проще всего ее…
Тьен прихлопнул шарик ладонью. Несильно, стоящий рядом бокал едва звякнул, но мурашки у меня высыпали, кажется, даже на пятках.
— Вы же говорили, что я крупный козырь, — жалобно напомнила я.
— Ваша голова, — поправил маг. — Кто ее предъявит, тот и спаситель отечества. При прочих равных условиях. Но то, что я рассказал вам о флоте, — правда. Если мы поднимем восстание сейчас, то власти с легкостью его задавят, а покойную королеву объявят мученицей. Если же вы попадете в руки тайной службы, то вас с пафосом казнят на столичной площади, и королем станет Лайен.
— Этот слизняк? Да его отравят в тот же день!
— Нет. Напротив: будут холить и лелеять. В Лайене, как ни трудно в это поверить, течет королевская кровь — хоть и сильно разбавленная.
— И я даже знаю чем, — проворчал Тьен. — Терилла, по крайней мере, была уверенной в себе хвыбой. А Лайен — трус и подлец, которому не терпится отыграться за синяки от ее каблука.
— Ушам своим не верю, — фыркнул маг. — Неужто у тебя нашлось доброе слово для королевы?
Одноглазый смутился и добавил с полдюжины злых.
— Лайен такой же символ власти, как старинная корона, — уточнил маг. — Она может жать и натирать, но избавляться от нее все равно не станут. Даже Терилла это признавала.
— И вы тоже? — Мне с лубочной четкостью представился Тьен в подвенечном платье, мертвой хваткой держащий красавца-муженька за локоть.
— К счастью, у нас есть кое-кто получше, — с легким самодовольством сообщил Керрен.
— Призрак?
К моему изумлению, оборотень смутился, а одноглазый, напротив, ехидно заулыбался.
— А что будет с нами? — наконец рискнула спросить я, так и не дождавшись ответа.
— Не знаю, — честно сказал Керрен. — Я должен хорошенько все обдумать, кое с кем посовещаться… Риона, я очень вам сочувствую, правда. Но отечество важнее.
Лично для меня важнее была я, и великая цель, во имя которой приносилась эта жертва, ничуть не вдохновляла.
— Ладно, — вздохнул маг, вставая. — Идите, отдыхайте. Я распорядился, чтобы вам приготовили комнату — уж не обессудьте, без окон и с запорами. А мы пока побеседуем с вашим братом.
На сей раз Тьен повел меня вниз по лестнице. Я успела обреченно представить низкий сырой подвал с деревянным лежаком, но моя тюрьма оказалось чистой и просторной. Стены и пол обшиты березовыми досками, с потолка свисает клетка с пульсаром, в нише стоит узкая кровать, накрытая ярким лоскутным одеялом. Но больше всего меня обрадовала бадья с горячей водой. Вдоль нее выстроились в ряд несколько флаконов и щеток, на стуле лежало полотенце.
— Вымойся, — велел одноглазый, как будто я была степным орком, моющимся только по большим праздникам. А если год выдавался неудачным, шаман праздники отменял. — И платье у тебя…
Тьен брезгливо потер нос.
— Это оно еще постиранное, — огрызнулась я. За время пути одежка успела высохнуть, но красоты это ей не прибавило. — Не нравится — принеси другое!
— Ага, бегу, — буркнул одноглазый, захлопывая дверь.
Я схватилась за спинку стула, чувствуя себя выжатой, как клинковый сыр. Очень хотелось поплакать, но слез не было, а на сухую истерику не осталось сил. В том, что ничего хорошего меня не ждет, я почти не сомневалась. Спасители отечества — ишь ты! «Патридиоты», которые ни себя, ни других не жалеют! Сейчас небось прикидывают, как повыгоднее мою смерть обставить. Ручонки от радости потирают, что такая крупная рыбка сама в них заплыла…
Умом я понимала, что на месте Тьена и Керрена тоже не стала бы доверять главной вражине и бросаться ей на помощь. И от этого было еще горше.
Хоть бы они Дара отпустили…
Я все-таки повсхлипывала, пока раздевалась, однако разрыдаться так и не удалось. Потом стало не до того: в горячей воде все царапины, синяки и ссадины заныли так, что подслушивающий под дверью человек решил бы, будто за ней предаются разврату. Зато когда наконец отпустило, полегчало и на душе. Вымыв голову и намазав волосы густым душистым бальзамом, я откинулась на бортик бадьи, жадно впитывая тепло. В комнате слегка попахивало псиной и, приглядевшись, я заметила на досках длинные глубокие царапины. У истинных оборотней не бывает полнолунного бешенства, но к вернувшемуся из тяжелого боя магу тоже лучше не подходить, пока не отоспится. Значит, это не темница, а «логово» хозяина. Суть та же, но думать, что тебя не заперли в подвале, а уступили личные покои, немного приятнее.
Я уже собиралась вылезать из остывшей воды, когда вернулся Тьен. К моему удивлению, его «бегу» оказалось не издевкой, а обещанием. Платьев он принес целых три штуки, на выбор. Небрежно бросил на кровать, подхватил стоящие у бадьи сапоги, развернулся и ушел. Я даже поблагодарить не успела.
Выбрав платье попроще и посвободнее, я прямо в нем залезла под одеяло. Во дворе, наверное, уже стемнело или день выдался такой тяжелый, но стоило мне уютно свернуться клубочком, как я почувствовала, что стремительно проваливаюсь в сон, а то и куда поглубже…
