Вечером отправил телеграмму Чамберсу. Прямым текстом не напишешь, кого мы тут встретили, поэтому пришлось упомянуть его коллекцию зажигалок Зиппо. Надеюсь поймёт. Если честно, я не особенно надеялся, что телеграмма найдёт своего адресата. Зная характер Джека, можно предположить, что сейчас он рыщет по округе, вытряхивая крупицы информации из своих знакомых и осведомителей, которых у него предостаточно.
— Мы сегодня всё сделали, что ты планировал? — поинтересовался Шайя, когда мы вышли из почтового отделения.
— Вроде ничего не забыл. А что?
— Пошли в гостиницу, сбросим форму, а потом найдём какое-нибудь спокойное место, где найдётся несколько смазливых женских мордашек. Или ты против?
— Гостиница… Бар… Бордель…
— А что? На мой взгляд, — усмехнулся Карим, — прекрасный план для двух отставников.
— Согласен.
Девушка, лет двадцати с небольшим, сладко спала, разметав каштановые волосы по подушке. Ладно, пусть досматривает свои утренние сны, — я тихо поднялся, принял душ и спустился вниз, в холл. Надеюсь, что чашку кофе, в этом заведении, мне выдадут. Спустившись на первый этаж, у небольшой стойки бара, я увидел… Да, вы угадали, — Джека Чамберса, собственной персоной. Он пил кофе из большой кружки и мило болтал с хозяйкой. Увидев меня, он что-то сказал своей собеседнице и кивнул на столик в углу.
— И как ты нас нашёл? — спросил я.
— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы найти двух одиноких мужиков в Порто Франко.
— Ты пробежался по всем борделям города?
— Делать мне нечего… Это мужьям, которые сбежали от своих жён, нужны злачные места, похожие на ночной клуб. Где весело, шумно и беззаботно. Атмосфера вечного праздника. Самое место, для отцов благородных семейств и безбородых юношей, которым эти вещи в новинку. Или солдатам, ошалевшим от гарнизонной службы. Вы, с Каримом, выберете что-нибудь поспокойнее, — где тепло и уютно. Вроде семейного пансиона, с девочками и вкусной кухней. Объяснить почему?
Я промолчал. Как бы там ни было, но именно в таком месте, Джек нас и нашёл.
— Что ты такого обнаружил? — не дождавшись моего ответа, спросил Чамберс. — И причём здесь моя коллекция?
— Коллекция ни причём. Надо было, чтобы ты срочно приехал.
— Я приехал. Что дальше? Рассказывай…
Водителя, а по совместительству — бандита, мы взяли почти на пороге его дома. Он даже пискнуть не успел, — удивлённо уставился на возникшего из темноты Карима и сразу сломался пополам, сбитый на землю сильным ударом. Тело затащили в дом, и минут через десять, наш собеседник был готов к разговору. По крайней мере, — дар речи к нему вернулся. Привязанный к стулу, он обвёл нас мутным взглядом и разразился громким мычанием, отдалённо напоминающим брань. Джек, стоящий у окна, покосился на него и поморщился.
— Заткните его, кто-нибудь.
Удар! Голова бандита дернулась и он опять обмяк.
— Медведь! — укоризненно покачал головой Шайя, показывая мне какую-то тряпку, — есть и другие методы.
— Извини, — пожал плечами я, — не подумал.
Спустя десять минут, наш пленник пришёл в себя и им завладел Шайя. Мне доводилось видеть, как он общается с пленными, поэтому за этого бандита был спокоен — всё расскажет.
— Понимаешь, в чём дело, приятель, — голос Карима стал каким-то безразличным, словно ему всё равно, что решит собеседник, — у меня не так много времени, чтобы тебя убеждать. Максимум, — час. За эти шестьдесят минут, ты должен ответить на наши вопросы. Их много.
— Вас всё равно найдут. Кишки на руку намотают!
— Смерть, рано или поздно, придёт к каждому. Кишки, — говоришь… Только Аллах знает, что это — наказание или испытание. Джек, — алжирец повернулся к Чамберсу, — будь добр, принеси клейкую ленту. Я видел на кухне. И тарелку захвати.
— Тарелку? — удивился Джек.
— Да, — кивнул Шайя, — обычную тарелку. Побольше размером.
— Смотри, — алжирец показал пленнику часы, — у нас остался час. Уже чуть меньше. Не хочется тебя пытать, но ты меня вынуждаешь. Своим ослиным упрямством и тупостью. Я скажу тебе одну вещь… Поверь моему опыту, у каждого из нас, есть свой, определённый Аллахом, предел прочности. Неужели, ты хочешь узнать свой?
— Зачем ему тарелка? — тихо спросил меня, вернувшийся с кухни, Джек.
— Потом расскажу, — так же тихо ответил я. — если сам не увидишь.
— Видишь ли, — продолжил Карим, — чем старше я становлюсь, тем труднее проливать чужую кровь. Лет десять назад, ты бы уже хрипел на полу, с переломанными костями и захлёбывался кровью. Ты ведь профессионал и прекрасно знаешь, что ещё не родился человек, которого нельзя сломать пытками. Если ты ответишь отказом, то я заклею тебе рот. Чтобы не шумел. Потом, начну резать твоё тело, на мелкие кусочки и аккуратно складывать их в эту тарелку. А ты будешь сидеть и смотреть, как перед тобой растёт кучка мяса. Твоего мяса… Готов к этому зрелищу? Буду продолжать, пока от тебя не останется полуживой скелет, с клочьями мяса на костях. Умирать будешь долго и мучительно. Решай…
33
21 год по летоисчислению Нового мира
Сао-Бернабеу
— Вот такие у меня новости, — Карим поставил чашку кофе на стол и продолжил. — Кто бы мог подумать, что история начавшаяся в Аламо, так отзовётся. Спустя шестнадцать лет!
Дворик гостиницы был непривычно пуст. Только рыжий кот, удивлённый отсутствием людей, вальяжно прохаживался между столиками. Постояльцы, после «обеденной» стрельбы, предпочли ужинать в номерах, что вполне устраивало наших друзей, — можно было говорить, не опасаясь лишних ушей.
— Она началась намного раньше.
— Тебе лучше знать, — лениво отмахнулся Шайя.
— Когда-нибудь, это должно было произойти.
— Должно. Но скажи мне на милость, — для чего? Чтобы посмотреть на осколки людских судеб? Пустое это занятие, Медведь, — они разбросаны на пыльных перекрёстках Нового мира. Как стрелянные гильзы — пустые и никому не нужные.
— Любишь ты красиво выражаться, — сухо ответил Нардин. — Хлебом не корми.
— Это у меня в крови, — усмехнулся алжирец. — Иногда помогает, если…
— Если дело касается женщин. Сейчас их здесь нет.
— Ты ещё про возраст напомни. Мол, в ваши годы, monsieur Шайя, надо быть серьёзнее. Успею!
— Не откладывай на завтра, то, что можешь сделать сегодня. Или не так?
— Нет, не так. Если старость, — это покой плюс маразматическая серьёзность, то к дьяволу такую жизнь!
— Интересный взгляд на будущее.
— А чем плох? Жить надо, как гранат кушать! Чтобы сок летел брызгами, во все стороны! Иначе смысла нет, — болото, а не жизнь. А что касается будущего… Парадокс, — Карим щёлкнул пальцами, — красивый парадокс! Оно нас тревожит, а прошлое держит. И только настоящее — вечно куда-то ускользает. И никто не скажет, почему так происходит.
— Даже древние мудрецы этим грешны. Они утверждали, что без прошлого нет будущего.
— Знаешь, — голос алжирца внезапно охрип, — память…
— Хватит! — неожиданно резко перебил Поль. — Отбрось свою восточную велеречивость и давай
