Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

селении для предстоятельства на ночных молитвах [во время рамадана]. Он смеялся и спрашивал: „Что такое вы с ними сделали, они в великом страхе толпами идут просить прощения в своих проступках и говорят, что Шамиль чуть было не убил своего хозяина и его брата?'

Глава о начале сбора войск Шамилем после того, как он остановился в Шубуте

После этого события жители Нижней Чечни стали приходить группа за группой. Одни из них просили у него разрешения переселиться к нему, но он от­кладывал их дела в сторону, [надеясь на то, что] авось аллах всевышний после этого заставит слу­читься какое-либо дело.

Другие просили его переехать к ним, но он от­говаривался под тем предлогом, что ему наскучили люди и общение с ними, а также под предлогом малочисленности своих товарищей. Но его отговорки только увеличивали просьбы и приставания. Причина этого была в том, что русские взяли с этих жителей Нижней Чечни деньгами с каждого дома и по ружью с 10 домов еще до прихода Шамиля, и они услышали,

61

что начальники проклятых [т. е. русских] тайно бесе­довали и совещались о том, что они впоследствии возьмут по шароварам с каждых 10 женщин. Конец.

Жители Шубута удерживали Шамиля. Они утвер­ждали: „Жители Нижней Чечни — люди злополучия, коварства и измены. Мы не уверены в том, что они не причинят тебе вреда за подарки от русских'.

В один из дней пришел один из них и начал говорить с Газиявом ал-Анди. Последний с глазами, полными слез, обратился к Шамилю: „Ты не слы­шал, что говорит этот человек?' — „Нет, а что?' — спросил Шамиль. — „Он говорит, что если ты не слу­шаешь зова и упрашиваний наших мужчин, то сей­час придут наши женщины для того, чтобы вернуться только с тобою', — ответил Газияв. Они заплакали и возблагодарили аллаха всевышнего за этот успех после того, как они горевали о том, что не нахо­дится никого, кто согласился бы с их намерениями.

Шамиль дал пришедшему обещание о приходе. Затем он послал к Ахбирдиль Мухаммеду ал-Хун-захи, находившемуся в Канхо, сказать: „Поистине, эти, даже вместе с их женщинами, неотступно тре­буют от меня выступления к ним, явись и ты с теми, кто повинуется тебе, к нам в день такой-то'.

Затем Шамиль собрал мужчин Шубута. Он на­ставлял их и, стараясь расположить к себе, говорил: „Вы, поистине, мои хозяева и мое прибежище, когда мир стал для меня тесен; и вы — моя опора, когда отлучили меня люди. Вы видите, что те зовут меня для исправления их дел, выпрямления их порядков и установления среди них шариата. Я хочу, чтобы вы были возглавляющими это дело и моими помощ­никами в нем. Если вы согласны на то, что я хочу,— добро вам, идите тогда со мной. Иначе я с ними вернусь к вам и уж тогда мы установим среди вас наше дело насильно'. После многочисленных споров между собою они ответили согласием на высту­

62

пление с Шамилем и сказали: „Мы только хотим просить тебя кое о чем'. — „Спрашивайте, — отве­тил он, — я вам отвечу согласием по мере возмож­ности'. Тогда они заявили: „Мы [думаем] пахать и сеять после того, как сойдет в конце зимы этот снег, — лежал большой снег, в котором могла скрыться со­бака,— так разреши же нам тогда вернуться'. Ша­миль ответил: „Я разрешу вам вернуться, когда вы об этом попросите'.

Затем вернулся Ахбирдиль Мухаммед с 15 товари­щами, среди них были известный храбрец Микаил ал-Хавкари и Кадиласуль Мухаммед. Они выступили во имя и по воле аллаха всевышнего. Вышли с ними и шубутовцы, которые охраняли и стерегли Шамиля, как телохранители султана, и не подпускали к нему никого из посторонних даже для приветствия, боясь их коварства и измены. Одни ездили и кружили по вилайетам Нижней Чечни и установили там свое управление.

Жители, даже их знать, охотно и радостно повино­вались Шамилю. Бывало так, что каждый из них при­носил свои „чины', которыми его наградили русские начальники, и ломал и рвал их на глазах у Шамиля в доказательство послушания и повиновения.

Шамиль приказал жителей больших селений — Чали, Кирмчик и других — перевести с их пожитками и семьями с открытых местностей в недоступные леса. Он приказал также им не прекращать войны, если придет враг, до тех пор, пока с ним не покон­чат. Они начали переселение. И как только очи­стили селения и каждый поселился в отведенном ему месте, имам приказал им сжечь те древние об­житые и цветущие селения. Тяжело им это было, но они делали. Конец.

Когда Шамиль с войском вступил в Агдаш-аух, к нему явились туда его ученик, познавший [тарикат], Амир-хан ал-Чиркави, его друг шейх ас-Сафи ал-

62

Чиркави и др. Они объявили от имени жителей Чиркея покорность и повиновение и просили дать им некоторый срок для того, чтобы выручить свои стада баранты из рук врагов на равнине. Шамиль был доволен и разрешил им это. Конец.

Шамиль разбил Чечню на четыре округа. Над округом Гёхи он назначил наибом Ахбирдиль Мухам­меда, над округом Мешки — известного Шуайба, над округом Чали-Кирмчик—Джавад-хана, над округом Ауха и окрестностями — хаджи прямоидущего муха-джира Ташав ал-Индири.

Затем Шамиль вернулся с теми, кто были с ним, и вступил в селение Видан. Здесь никто из жителей к нему не пришел. Затем в селении Харачи сделали остановку на 3 дня. Было убито из жителей около 10 человек, так как они не выполняли распоряжений того, кто был поставлен наибом над ними. Несмотря на то, что наибом был Джавад-хан, человек из их среды, они не подчинялись его управлению. Конец.

В Харачи к Шамилю пришли тиндальцы и багу-ляльцы, но он, укоряя, выговаривая и порицая их, заявил: „Вы не пришли, когда я призывал вас для дела, касающегося вас же. А сейчас у меня нет нужды в вас. Поворачивайте обратно, не достойные благодарности. Поистине, вы подобны тому, у кого попросил голодный кусок хлеба, а тот его прогнал. А когда голодный насытился наилучшей пищей, то он принес ему кусок хлеба, выпачканный в золе'. Конец.

На обратном пути к нему пришли жители Видана и встали перед ним толпой. Шамиль их прогнал, ска­ зав: „Подлинно, это признак вашего лицемерия. Уходите и нет на вас греха'.

Во время этого славного похода шубутовцы по­просили разрешения вернуться по домам для посевов. Он им разрешил. Тогда они собрали тех, кто оставался с Шамилем, и завещали им хорошо относиться к Ша­милю. Они сказали: „Истинно, он наш гость. Мы пере­

63

даем его вам. Мы вручаем его вам как залог — невреди­мым. Так храните же и стерегите его и верните его нам так же, как мы передали его вам. Если же вы ему изме­ните, то мы вас накажем и отомстим за него'. Они вели себя так, как будто бы они были руководители Чечни.

Глава о том, что произошло между Шамилем и тем. кому он приказал выколоть глаза

По возвращении в Шубут Шамиль направился в Хи-ри в надежде завладеть там дорогой русских и перере­зать ее. Ему также сообщили, что в этой стороне на­ходится древняя мечеть, а в ней — Коран, благодаря которому никто не может войти в эту мечеть. Он вы* ступил с товарищами. Когда он вошел в Чуамикли, он увещевал его жителей и ласково сказал им: „Мы не возьмем от вас никакого имущества и никого не убьем. Если вы думаете присоединиться к тому, к чему уже присоединился весь народ,—и добро вам. Если же нет, то хоть помогите нам уничтожить и прогнать этих русских, которые угнетают народ, порабощают свобод­ных и обесчещивают женщин'. Они согласились. Как раз в то время произошла стычка между жителями одного селения и проходившими поселению войсками. Шамиль вернулся в это селение, успокоил их и прими­рил. А в этом селении имелся некий злой, сильный и грубый человек по имени Губаш. Он останавливал на дорогах людей, убивал или задерживал их и отби­рал у них имущество. Жители требовали, чтобы его убили. Но Шамиль не хотел изменять ранее данному им слову [о том, что никого из них не убьет] и прика­зал выколоть глаза этому Губашу. Выкололи и бросили его связанного в один из домов. Он был настолько силен, что 7 человек не могли одолеть его и повалить для того, чтобы совершить это наказание, кроме как хитростью, дернув его за ногу. Шамиль с товарищами остановился в доме поблизости от того дома, где был

63

брошен Губаш. Когда покончили с этим делом, насту­пило уже утро. Совершили утреннюю молитву, Шамиль приказал страже быть бдительной и осторожной. Од­ного он поставил у двери того дома. Все улеглись спать. Шамиль спал на возвышении. И вот, когда он находился между дремотой и сном, он услышал ка­кие-то звуки, похожие на лай собаки, когда ее дразнят. Он крикнул расположившимся в глубине