Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

пришли в движение, [со­бираясь] уходить, поднялся какой-то глашатай из жите­лей этого селения и закричал, что войска обратились в бегство. Его убил праводействующий Ахбирдиль Мухаммед. Выступившие уже войска тогда вернулись обратно. Большинство же ополченцев подумало, что это отступление.

Имам заботился и прилагал все старания к тому, чтобы разрушить Шавгарский мост сразу же после перехода через него его войск. Для этого он назначил

71

и послал людей. Но это сделать не удалось. Остано­вились в Гази-Гумуке. Затем услышали грохот пушек, идущих вслед за ними русских. Тогда войско убежало и рассеялось, подобно диким ослам. Там остались только те, кто спал. Среди тех, кто там остался, были: хаджи ученый Абд ар-Рахман ас-Сугратли, уче­ный Шахмандар ал-Чиркави, ученый Шухалав ал-Ма-фари. Они были взяты в плен, отосланы в Тифлис, где и находились в заключении некоторое время.

Вставка. Затем хаджи ученый Абд ар-Рахман ас-Сугратли послал имаму Шамилю письмо со сти­хами, из которых вот один стих:

О, если б мне знать — задержка Шамилем выкупа

То ли это желание отвернуться от нас, то ли мешают

ему враги.

Когда друзья Абд ар-Рахмана пришли с этим письмом к имаму, то он им сказал: „Подлинно не­которые люди говорят мне: «русские отдадут тебе твоего сына в обмен на этих двух начальников», а другие говорят: «тебе за них дадут много денег», но я люблю ученых за ум. Я не хочу взамен этих двух ни сына, ни денег. Однако же в отношении русских нам будет полезнее выказать сперва наше безразличие к нашим пленным [ученым]'. Затем он послал известие об обмене.

Русские ответили, что они отдадут за этих двоих в обмен только одного кого-нибудь. Шамиль им от­ ветил: „Нет для меня вещи наиболее желанной и лю­бимой, чем убийство того, кто не верует. Пусть рус­ ские поступают с заключенными, как они хотят. Пусть варят их в котле'. Враги склонились и согласились на обмен на тех условиях, которые предлагал Ша­миль. И хвала тому, кто подчиняет своей власти кого хочет и в чем хочет. Конец.

Затем были обменены два русских начальника, взятые в плен в первом сражении. Конец.

71*

Имам, Ахбирдиль Мухаммед и товарищи их обоих со всеми припасами и снаряжением, пешие иконные, проходили через селение Ручи. С ними же находился Башир, сын Тахира.

Из селения открыли по ним ружейный огонь. Вдруг Башир заторопился вперед. Тогда имам при­казал одному из своих товарищей, так чтобы слы­шал и Башир: „Скажи ему [Баширу] пусть идет спо­койно, пусть присоединится к нашим товарищам и пехоте, иначе же я пущу ему пулю в середину спины'. Башир этому подчинился. Немного спустя имам сказал ему: „Крикни тем стреляющим в нас воителям'. Он закричал им на их языке. Они успо­коились и прекратили стрельбу. Там остался отре­занный Ахбирдиль Мухаммед с его лошадью и сол­датами.

Имам остановился в Ручи на горе и заявил жите­лям: „Мы воюем против врагов. Я не накажу вас и не уйду от вас, если бы даже остался один, при том условии, что вы прогоните врагов и окажете нам помощь в одолении их'.

Затем к имаму пришел некто, сообщивший о битве в Кучулике и о том, что русские почти приблизились к Дарго. Тогда они повернули обратно и быстро достигли Дарго, но семьи их были уже в Анди.

Глава о набеге на Кучулик

Когда имам вышел для оказания этой помощи [наибу Гази-Гумука] и направил туда войска, то про­ клятый граф, начальник неверных, с многочисленным войском и обильным снаряжением отправился к семье имама в Дарго. Он шел со стороны Кучулика между двумя вилайетами храбреца Шуайба и Уллубия, наиба Ауха.

В это время известный храбрец шейх Мирза ад-Дилими направился к наибу Уллубию и нашел его

72

со склоненными рогами и опечаленного. Его при­вели в замешательство дела своей семьи и ее охрана. Затем шейх Мирза направился к Шуайбу. Его он нашел подобным льву, приготовившемуся к прыжку. Он уже устроил завалы поперек дороги, по кото­рой направлялись русские, и решил преградить ее. Шейх Мирза спросил его: „Ну, как ты себя чув­ствуешь?' — „Я имею твердое намерение оказать сопротивление и не поворачивать вспять перед вра­гом', — ответил Шуайб. „А как твои войска?' — спросил Мирза. „Так как им надлежит быть, — ответил Шуайб. — Русские пройдут здесь через нас только тогда, когда убьют меня, выпустят по капле мою кровь и растопчут мой труп но­гами'.

Затем шейх Мирза вернулся к Уллубию, ободрил его и помог собраться с силами. Шуайб, да поми­лует его аллах всевышний, тайно приказал семье и домочадцам имама переселиться в Анди и забрать с собой туда все пожитки и их имущество и не оставлять в Дарго ничего, даже ломаной ложки. Он -.приказал также сжечь дома семьи имама в Дарго, если туда приблизятся русские. А публично он во всеуслышание заявлял: „Пока я жив, русские не при­близятся к Дарго'. Затем, когда проклятый началь­ник двинулся со своими дьявольскими войсками, его удерживал бывший с русскими Хасиль Муса ал-Ях-сави. Он говорил ему следующее: „Истинно, в лесах Чечни—львы-наездники. А в вилайетах имама — са­мые отчаянные храбрецы. Так не ходи же к ним для того, чтобы отдать им одежды солдат и побросать трупы для собак и волков'. Но он не обратил на это внимания и разговаривал с Хасиль Мусой с присущей ему гордостью и надменностью. Русские выступили с их тщеславием и кичливостью.

В течение первого дня они не встретили никого, кто бы предстал пред ними с оружием.

А. М. Ба*абаиов 145

к

Тогда этот начальник, издеваясь над Хасиль Му­сой, спросил его: „Где же те львы и герои?' — „По­ дожди до завтра', — ответил ему Хасиль Муса.

Когда они пошли на следующий день, на них напа­дали с флангов в лесу. Начальник опять обратился к Хасиль Мусе, издеваясь над ним: „Вот это и есть борьба твоих львов и сопротивление твоих героев?' — „Подожди до завтра', — отвечал Хасиль Муса.

На третий день, когда войска графа только что собрались выступить, против них развернули военные действия и спереди, и сзади, и справа и слева войска упомянутых наибов, андальцы и Сухайб, заместитель Джавад-хана. Сам Джавад-хан был ранен до этого в одной битве и [вскоре] умер от полученной раны, да помилует его аллах всевышний.

Джавад-хан, [будучи ранен], кусал свои пальцы от сожаления, что он не мог подняться для этой битвы. Конец.

С ними [с войсками русских] сражались, их убивали и забирали в плен. Когда те приблизились к Баль- гиту и Гудару, русские обратились в беспорядочное бегство. Убивали множество и косили их так, что бы­ вало отделят отряд отступающих, напав на них спереди и окружив их, избивают до тех пор, пока полностью не уничтожат. И так продолжалось и продолжалось.

Их даже осаждали в течение 3 дней в таком месте, где не было воды, и они сдирали с деревьев кору и высасывали из этой коры влагу. Их теснили до того, что граф проклятый сказал: „Как быть? Где выход?' От них забрали обильную добычу и две пушки. Затем, по возвращении в Дарго, имам похвалил Шуайба и наградил его расшитым [золотом] драгоценным зна­менем, которое ранее принадлежало Аслан-хану.

Дополнение. После этого сражения послал граф к Шуайбу сказать: „Не превозносись и не гордись тем, что ты убил одного или двух солдат, которые отправились в лес принести дров'. В ответ на это

73

Шуайб послал сказать: „Поистине, я не присутство­вал при этом, однако я слышал, что наши дети, от­ правившись в лес нарвать «курасы»,1 перебили солдат'.

Глава о нападении на Ихали

Этот проклятый граф с теми, кто у него остался, после этой битвы ушел в Шуру, а примерно через месяц выступил против селения Ихали. Туда же по­летели войска имама. Поубивали их, прогнали и об­ ратили в бегство.

Отступление кое о чем том, что произошла с посланцами имама, которых он послал к его присутствию султану Абд ал-Меджид-хану, побуждая и призывая его к газавату против этих неверных

Это было потому, что народ неоднократно совето­вал имаму попросить помощи у этого султана. Но