101
Сколько, сколько милостью аллаха отвращался ущерб, И сколько, сколько помощью его забирались добычи.
По обилию этих милостей мы забывали кислоту наших неприятностей.
Что за кислота, коль за ней идет надежда на сады рая.
А может быть эти испытания суть покаяние, Восходящее по ступеням которые устраиваются только при
помощи бедствий.
А может быть это — наказание за злополучие Смешавшегося с порочностью поступков или любовью к величию?
А может быть это—предзнаменование
О внезапном нападении врагов, ведущее к осторожности перед
ними?
Это то, ради чего необходимо бодрствование управителя и Его управляемого без рассеивания внимания.
Истинно, порядок—у него совершенство такое, как множество камешков. Не надлежит оставлять его ни при каких обстоятельствах.
Ведающий каким-либо делом — на нем обязательство Соблюдать это дело со старанием, избегая падения и не
слушая разных слов.
Поистине, охранение — приготовил его пророк так же, как
и разведывание, И придерживайтесь его (о вы, наибы) в соответствии с шариатом.
Постигайте дела, преодолевайте страсти, не будьте, (О вы, наибы), беспечны в необдуманных решениях, поднимайтесь к искомому.
На вас — решимость и осторожность. Оставьте нерадение, Ибо оно только посеребренное украшение, рассейте вероломства.
102
Этого вот, что я сказал, не смогут отвергнуть Владетели ума даже из народа вражды.
О вдадыко, помоги над врагами нашему Шамилю, Нашему нмаму ислама, самому усердному из сотворенных.
Охрани его войска от поражения и падения И от обращения вспять при встрече с врагами.
Это — Мухаммед Тахир, подвергшийся искушению страсти, Надежда его—хотя бы пылинка от владетеля заступничества.
Глава о сражении в крепости Салатау
В конце весны 1263 [1846/47] г. к имаму пришло от Идриса, наиба Гергебиля, тайное, с просьбой о помощи, сообщение о том, что русские идут против их крепости. Имам выступил с вооружением и снаряжением. Когда он достиг плато Хунзаха, его встретили Кибид Мухаммед ат-Тилики и Гази Мухаммед ат-Тилики. Они сказали имаму: „Здесь нет сведений об этом'. Имам пошел дальше и остановился на равнине селения Куруда и здесь услышал грохот пушек. Имам полетел птицей и когда поднялся на гору Ифут, то увидел русских, отступающих от крепости после нападения на нее с осадными лестницами и разрушения из пушек одной ее части.
Воронцов проклятый отступил оттуда с большим уроном среди своего войска. Когда Воронцов увидел, что смерть от холеры по причине жары в той местности стала многочисленной, то отступил от крепости. Он ушел с войсками и остановился на горе Дурчали.
Затем дошла до имама [весть] о том, что Воронцов проклятый направился против крепости Салатау. Имам поднялся со своими товарищами и остановился в стороне Дарада, а наибы с их ополчениями
102
вернулись по своим местам. Проклятый оставался там около месяца, затем выступил против крепости Салатау. Имам призвал на помощь наибов с их войсками.
Затем он поставил в крепости двух наибов, каждого из них с половиной его регулярных войск, а остальных выставил снаружи для охраны дороги от выходящих из крепости и направляющихся в нее и для сражения с врагами с тыла и флангов. Неверные повели наступление на крепость с флангов, а также сверху снарядами, которые разрушали крыши и взрывали землю. Осажденные сделали вылазку из крепости. Они завязали битву и множили среди русских урон убитыми и ранеными, даже среди офицеров и глав.
Те, кто находились с проклятым Воронцовым из христиан и прочих, неоднократно беседовали между собою о том, что пули солдат не поражают цели, даже одна из сотни, между тем как те [т. е. войска имама] не сделают ошибки, у них ни одна пуля не упадет на землю. И это — помощь аллаха всевышнего. Конец.
Рассказ. В Салатау к Воронцову пришло письмо от царя: „Я посылаю к тебе молодого человека, одного из искреннейших моих приятелей и любимейших друзей для того, чтобы он приобрел у вас большой чин и высокое звание. Почти его прибытие и сохрани его достоинство'.
Воронцов послал для встречи и сопровождения этого молодого человека 3 тысячи лучших всадников. Они встретили его у Кизляра и повернули обратно с ним и его слугами, радуясь и развлекаясь до тех пор, пока не приблизились к равнине Салатау. Несмотря на то, что сопровождавшие окружали его с четырех сторон и поместили его в середину, пролетела маленькая слабая пуля и со звуком „зирт' поразила этого молодого человека позади уха. Он
103
упал, его принесли к Воронцову, и он умер. Из нега вынули внутренности, положили ему в нутро лекарства и отослали его труп туда, откуда он пришел И хвала аллаху, владетелю миров.
Когда проклятый Воронцов увидел силу находившихся в крепости и многочисленность урона среди своих войск, то он погнал свои войска перерезать дорогу в крепость. Эти войска после сильной борьбы взяли дорогу. Дело стало таковым, что не осталось никакого пути для входа в крепость или выхода из нее, кроме как только посредством прорыва преград и рядов войск неверных. А на ряду с этим осажденные все множили урон среди неверных до того, что они отсылали оказии с ранеными через каждые три дня.
Проклятый Аргут был ранен пулей в лицо. И сколько, сколько раненых и убитых из их больших и великих [начальников]! Три раза плакал проклятый Воронцов и рвал на голове волосы от раскаяния, Он гонял войска на штурм крепости около 16 раз. В то время была среди обеих сторон сильная холера. Затем наверные пошли на хитрость. Они построили рядом с крепостью с наружной ее стороны укрепленную башню, возвышающуюся над теми, кто находился в крепости. Они сделали под крепостью подкопы, заложили в них порох и подожгли его для того, чтобы взорвать и расколоть [стены] крепости. Когда же это не ослабило осажденных, то русские, да оставит их без помощи аллах всевышний, начали портить воду и осквернять ее, бросая туда трупы и помет животных. Таково было дело.
Имам ранее приказал тем, кто находился вне крепости, наносить ущерб неверным со всех сторон и не давать им ни покоя, ни досуга в их лагерях с целью вызвать досаду и раздражение врага до того, чтобы враги озлобились на этих [нападающих извне] и сердца их наполнились гневом и яростью
103
Когда осада находящихся в крепости и [лишения] различного порядка затянулись до 3 месяцев, то они ночью покинули крепость без разрешения имама. А имам уже в ту же ночь послал к ним помощь со снаряжением и провиантом. На следующий день имам при сборе наибов и ополчений сказал следующее: „Что касается этого проклятого Воронцова, то не он одержал победу над нами, а мы над ним. И этого никто не знает, кроме как я и он'. Конец.
А подтверждение слов имама состоит в том, что рассказывается о войсках русских, находившихся в селении Ухлыб. Когда эти войска приготовились к стрельбе из пушек по установлению их закона прц прибытии к ним Воронцова и уже выстрелили один раз, то к ним быстро побежал адъютант Воронцова и [издали] знаками показал им, чтобы они этого не делали. Подойдя же к стрелявшим он сказал, что Воронцов запретил это. Будучи спрошен о причинах подобного запрета, он ответил: „Чему ему [Воронцову] радоваться и веселиться? Разве вы не видите вон тех?' И он показал на оказию, везущую раненых. Один конец этой оказии уже достиг селения Ухлыб, а другой еще не вышел из Цадакара.1
