— Не препятствуешь? Правильно. Сегодня дома сидишь, на людей не кидаешься. Теперь не демонстрируй неуважение. Шторы не закрывай, поняла? Настья, — Джамиля вздохнула, заглянула с сочувствием в лицо. — Ты хорошая, но не очень умная. У нас свои традиции, у вас — свои, — она ткнула пальцем в Настин браслет. — Вот и уважай, что есть.
На работу Настя, конечно, опоздала.
Верочка уже сидела на месте, закинув ноги на соседний стул, неторопливо листала на компьютере какой-то форум с розовыми сердечками на страницах. Спросила, не оборачиваясь, начальственным насмешливым голосом:
— Опять опаздываем, Соловьева?
Хотя, в основном, опаздывала как раз сама Верочка.
— Привет, Вера, — вздохнула Настя.
— Не Вера, — строго ответила та. — А Виерра.
И повернулась.
Настя ошеломленно застыла.
За выходные Верочкино лицо изменилось до неузнаваемости. Серые глаза сменили цвет на ярко- зеленый, серебряная цепочка пересекала побледневший лоб, острые кончики ушей торчали из-за подколотых на висках волос.
— Что уставилась? — спросила Верочка, усмехаясь тонкими алыми губами. — Не одобряешь? Да, такие, как ты, нас не понимают…
Она отвернулась обратно к монитору, но недостаточно быстро — Настя успела заметить на ее лице довольную улыбку, совершенно неподходящую к трагичному голосу…
— Тебя, кстати, начальство вызывало, — сообщила Верочка, опять углубляясь в розовые сердечки оставленного форума.
Когда Настя переступила порог кабинета Игоря Мариновича, индикатор на ее руке пискнул и замигал красным. Настя вздрогнула, торопливо натянула пониже рукав свитера. Кто-то из соседей все-таки позвонил? Или на работе где-то скрытая камера? Хотя чего такого было в разговоре с Верочкой?
— Анастасия… — Игорь Маринович отвел взгляд от монитора, посмотрел на Настю влажными карими глазами. Улыбнулся. — Вы так миленько выглядите сегодня.
Вздохнул. Поднялся из-за стола, одернул юбку, прошелся задумчиво от одной стены до другой, поглядывая то в окно, то на Настю.
— Анастасия, — снова вздохнул шеф. — Такая ситуация…
Настя похолодела. Подумала испуганно: «Он же не может меня уволить? За что?»
Если уволит, можно забыть о мечте переехать в другой район. Даже за теперешнюю квартирку, предоставленную Домом социальных сирот, отложенных денег хватит только на следующий месяц…
— Как вы знаете, Анастасия… Или не знаете? Наш главбух увольняется. Со следующей недели.
Теперь Насте стало жарко. «Главбух! Я? Ну а кто еще? Верочка-стажерка, которая месяц работает и дебет с кредитом путает?»
— К сожалению, на рынке труда сейчас толковых бухгалтеров не найти…
Настя улыбнулась. С окладом главбуха можно сегодня же начинать искать другое жилье!
— Поэтому со следующей недели вашим новым начальником будет Ве… э… Виерра Элиовна.
— Что?
— Понимаю, — вздохнул шеф. — Ве… Виерра — молодой сотрудник, опыта немного, ей будет нелегко… но ведь вы окажете содействие, э, как бы помощь?
— Конечно, — растерянно пробормотала Настя.
— Вот и чудненько, — улыбнулся Игорь Маринович, — я знал, что на вас, Анастасия, можно положиться.
К вечеру пошел дождь. Мелкий и нудный.
Настя брела по улице, не замечая луж. Раздвигала зонтиком мутные дождевые занавески, за которыми таяли силуэты прохожих, машин и домов. Думала — вот бы отвести в сторону эту мокрую городскую серость и шагнуть из сегодняшнего дождя в другой мир. В летний светлый вечер, в запах цветущих яблонь и маминых пирогов. Пройти вдоль дома, заглянуть осторожно в окно — чтобы не заметила мама и не позвала ужинать. Пробежать через сад по сугробам бело-розовых душистых лепестков, спуститься по узкой тропинке к реке, где сидит в ивовых кустах Индеец с удочкой, отмахиваясь от злых весенних комаров…
— Ой, это что там?
— Где? — досадливым шепотом переспросил Индеец, не оборачиваясь. Поплавок чуть вздрагивал, дразнясь, но под воду не уходил.
— В камышах. Ворочается. Большое. Слышишь?
— Крокодил, — уверенно сказал Индеец.
— Правда? — удивилась Настя. Ей было всего пять, и по части знаний об окружающем мире десятилетний Индеец казался непререкаемым авторитетом.
— Сто кило, — подтвердил авторитет.
— Ой, — испугалась девочка. Сто кило — это было ужас как много, а если крокодил таких габаритов сидит в соседних камышах…
— Может, они здесь не водятся? — на всякий случай тоже шепотом, чтобы не раздразнить чудовище, спросила она.
— Еще как. Трехголовые. И говорящие.
— Змей Горынычи?
Настя немедленно припомнила вчерашнюю сказку и испугалась еще больше.
— Боишься? — Индеец снисходительно и почему-то смущенно покосился на девочку. — Да ладно, не бойся. Я тебя спасу, если чего.
— От крокодила? — восхитилась Настя.
— От него тоже, — махнул рукой мальчик, прихлопнул на лбу комара и снова взялся за удочку.
Настя на всякий случай придвинулась к нему поближе, почему-то сразу и без сомнений поверив в обещание ее защитить.
Он защищал.
От соседского злющего пса, который однажды сорвался с цепи и чуть не загрыз девочку. От мальчишек с хутора, которые любили подкараулить деревенских поодиночке и побить.
А когда девятилетняя Настя заблудилась в лесу, именно Индеец нашел ее первым и вывел к дому.
Настя улыбнулась. Ей почудилось на минуту, что Индеец где-то здесь, за завесой дождя. Знает, что она потерялась — теперь не в лесу, а в этом странном неприветливом городе, — и пытается ее найти. Чтобы, как десять лет назад, вытереть слезы с ее заплаканных щек, взять за руку и вывести к дому, который она сама никак не может отыскать…
Задумавшись, Настя едва не шагнула под колеса подъехавшей машины. Взвизгнули тормоза, разлетелись в стороны брызги из-под колес. Щелкнула дверца.
— Анастасия! — встревоженно воскликнул знакомый голос.
Настя вздрогнула, с волнением вгляделась в полумрак салона.
— Залезайте, милая, залезайте, — замахал руками Игорь Маринович, — не стойте посреди дороги. Промокнете совсем и сиденья мне намочите.
Поколебавшись, Настя сложила зонтик и нырнула в теплый, приправленный ароматами духов и алкоголя сумрак.
— Вот и чудненько, — блеснул улыбкой Игорь Маринович, — невыносимо смотреть, как гибнут под автотранспортом и дождем юные сотрудники. Вы, душечка, и сама простудитесь, и на работу заразы
