Надо, кроме того, иметь в виду, что подавляющая часть нынешних руководителей в партии была выдвинута самим Мао Цзэдуном или с его согласия. Крушение его авторитета могло бы бросить тень и на законность их пребывания на политическом Олимпе страны.
Отказаться от идейного наследства Мао Цзэдуна значило бы, далее, передать его на вооружение оппозиции, прежде всего «банды четырех», а затем и любых потенциальных противников Хуа Гофэна, всего нынешнего руководства КПК. Да и сама борьба вокруг Мао могла стать причиной все новых расколов в КПК, где слишком долго насаждались его идеи, слишком активно и усердно вытравлялись подлинные представления о научном социализме.
Имеются, кроме того, и соображения международного престижа КПК, пускай ложно понимаемого, но существующего как реальный факт политического сознания китайских руководителей. Усилиями китайской пропаганды вокруг Мао был создан ореол «идеолога и вождя международного освободительного движения» среди групп и группок так называемых «марксистско-ленинских партий» во многих странах. В основе их идеологии — маоизм. Разрушить эту основу значило бы полностью распроститься с политическим влиянием среди этих многочисленных, хотя и маломощных группировок, которыми Пекин очень дорожит.
Новые руководители КПК оказались в чрезвычайно трудном положении в отношении оценки личности, деятельности, идеологии и политики Мао Цзэдуна. Легче было оставаться под знаменем Мао и рискованно убрать его имя со знамени. Но тогда возникала другая и, быть может, не менее острая проблема. Это проблема — каким путем идти дальше, проблема наследования политики Мао Цзэдуна, линии, форм и методов его деятельности, политики, которая явно завела в тупик экономику, культуру, внутреннюю и внешнюю жизнь страны.
Если проблема наследования власти как будто бы подталкивала на путь сохранения и гальванизации культа Мао, то проблема разработки линии и политики требовала разрыва с его наследием, по крайней мере, с той линией, которая была навязана Мао Цзэдуном после VIII съезда КПК, — линией «большого скачка», «народных коммун», «культурной революции».
Пытаясь совместить несовместимое, новые руководители КПК встали перед трудной дилеммой — как одновременно сохранить наследие Мао Цзэдуна и отказаться от устаревших или явно обанкротившихся и дискредитирующих его установок. На помощь тоже пришла традиция, сложившаяся в предыдущий период: любому лозунгу можно придать новое толкование, любому лицу можно подрисовать новые черты. Если Мао Цзэдуну удалось «китаизировать» марксизм, то почему его преемники не могут рискнуть модернизировать маоизм? Этот подход, конечно, заранее обрекает вырабатываемую линию на противоречивость, половинчатость, зигзагообразность. Но таковы объективные и субъективные трудности переходного периода, в котором, по-видимому, находится китайское руководство.
Китай стоит перед острой необходимостью ряда крупных реформ. Однако их осуществление связано с пересмотром прежней политики, а значит, и прежней идеологии, которая служила ее обоснованием. Невозможно двигаться дальше и осуществлять сколько-нибудь крупные преобразования в экономике, социальных отношениях, науке, культуре, если исходить из идеологии и политики «культурной революции». Невозможно планировать производство, стимулировать труд рабочих, если исходить из идеологии и политики «большого скачка». Невозможно модернизировать сельское хозяйство, опираясь на идеологию и политику «народных коммун». Иными словами, трудно, а вероятно, и невозможно долго «идти на двух ногах», шагающих в противоположных направлениях, — вырабатывать новую политику и сохранять верность идеологии Мао Цзэдуна.
Интересно проследить прежде всего, как отражается это противоречие нынешнего периода в сфере теории. Как раз здесь новые руководители вынуждены так или иначе формулировать свой ответ на вопрос: какое наследие они принимают и от какого отказываются?
Какие же идеологические ветры дуют на политическом Олимпе Пекина?
Первое, что можно отметить, — это постоянная демонстрация верности знамени Мао Цзэдуна. На сессии ВСНП пятого созыва Хуа Гофэн говорил: «Великое знамя Председателя Мао Цзэдуна является для народов нашей страны знаменем сплочения, борьбы и продолжения революции, победоносным знаменем во всех боях и сражениях. Сплотимся же еще теснее вокруг ЦК партии, поднимем еще выше великое знамя Председателя Мао Цзэдуна, пойдем смело вперед широкой поступью».
Такие клятвы верности знамени Мао характерны и для других выступлений руководителей Китая. Но это не все.
Во введении к новой конституции КНР Мао Цзэдун назван «основателем КНР». Здесь же провозглашается готовность «всегда высоко держать и решительно защищать великое знамя Председателя Мао Цзэдуна». В ст. 2 конституции заявлено: «Руководящей идеологией КНР является марксизм-ленинизм- маоцзэдунизм».
Второе, менее заметное на первый взгляд, что происходит в идеологической жизни Китая, — это тщательная пересортировка идейного багажа. Точнее, можно было бы сказать не пересортировка, а пересортица, когда идеи, которые входили в первый разряд, постепенно переходят на второе и третье место, а те, о которых говорилось мимоходом, выдвигаются на передний план. Иными словами, по-новому расставляются акценты в пропаганде того же давно знакомого нам набора «идей Мао Цзэдуна».
Третье, что можно отметить, — это постепенная эволюция в подходе китайского руководства к идейному наследству Мао Цзэдуна: заявления, которые делались вчера, отличаются от тех, с которыми выступали сразу после смерти Мао, а то, что говорится сегодня, тоже в определенной степени в чем-то непохоже на вчерашний день.
И четвертое — это усиливающееся разнообразие в высказывании оценок различными представителями высшего руководства КПК и даже отдельных органов официальной китайской печати.
В этом отношении представляет особый интерес статья Хуа Гофэна «Довести до конца дело продолжения революции при диктатуре пролетариата» (к изучению 5-го тома «Избранных произведений» Мао Цзэдуна), опубликованная в первомайских номерах ведущих китайских газет в 1977 году.
В ней дается самая высокая оценка деятельности и личности Мао Цзэдуна как политика и идеолога. «Великий вождь и учитель, — говорится в статье, — является основателем нашей партии, нашей армии и нашей народной республики, самым великим марксистом-ленинцем нашей эпохи… Обобщив опыт революционного движения в Китае и мирового революционного движения современности, Председатель Мао Цзэдун внес выдающийся вклад во все области марксизма-ленинизма — философию, политэкономию и научный социализм и в огромнейшей степени обогатил теоретическую сокровищницу марксизма- ленинизма».
Эта оценка почти дословно воспроизводит ту, которую мы читали в свое время в выступлении Яо Вэньюаня в 1967 году на гребне «культурной революции».
Все успехи китайской революции приписываются Мао, а все неудачи и ошибки — его противникам, которых анонимно зачисляют в разряд «правых и левых оппортунистов всех мастей и оттенков». Но дело не ограничивается оценкой прошлого. Хуа Гофэн утверждает, что успехи Китая целиком зависят от верности идеологии Мао Цзэдуна.
Далее рассказывается любопытная история подготовки 5-го тома сочинений Мао Цзэдуна. Последний будто бы поручил подготовку этого тома Чжоу Эньлаю и Кан Шэну еще в 1969 году, но этот том не удалось выпустить из-за «помех и обструкций ревизионистов» — Линь Бяо и Чэнь Бода, а в последнее время — со стороны группировки «четырех». В чем же заключались их обструкции? Они заключались в том, если верить сообщениям, что «четверка» силилась захватить руководство работой по редактированию и изданию работ Мао Цзэдуна, ставя своей целью «срубить великое знамя» Председателя и тем самым осуществить преступную узурпацию партийного руководства, захват власти и реставрацию капитализма.
Если отбросить невероятное сообщение о попытках «четверки» «растоптать знамя Мао и реставрировать капитализм», то можно поверить, что вокруг дела издания «Избранных произведений» Мао Цзэдуна разгорелась борьба. Приобщение к этому делу считалось верным доказательством близости к Председателю Мао и укрепляло права на наследование после его кончины.
Но это частный момент. Куда интереснее проследить за тем, как расставлены в выступлении Хуа Гофэна акценты при изложении основных идей Мао.
Вопрос первый — о характере власти в Китае после победы народной революции. Мы помним, что Мао Цзэдун выдвинул накануне революции идею так называемой «новой демократии» и утверждал, что на
