– Она перед тобой, Роланд… Точнее, её одна треть… Я – Вторая из Трех…
Роланд некоторое время непонимающе тупо смотрел на бледное лицо некогда всемогущей Владычицы и никак не мог придумать, что же ему сказать или как поступить. Ему казалось, что то, что происходит, происходит не с ним, а с кем-то другим, что это всего лишь дурной сон или розыгрыш, и скоро, через пару минут, все станет на свои места и он вновь вернется к своим привычным делам – прогулкам по лесу, купанию и играм со зверьками и птичками… Но ни розыгрыш, ни сон упорно не хотели прекращаться, хотя он прождал и две, и три, и четыре минуты…
И тут Роланд спросил первое, что пришло ему в голову, чтобы хоть как-то заполнить паузу:
– Ну а где остальные Две и где Их Верность?
– Не знаю… Мы все разошлись в разные стороны… Я ушла сюда… Здесь я впервые встретила своего мужа, давно… Здесь меня впервые посетил Создатель… – глаза Второй немножко оттаяли, ожили, в них появилось какое-то чувство, чувство ностальгии, приятной тоски по давно утраченному прошлому…
– И все-таки, Ваша… Стелла – непривычно выговорил незнакомое имя Роланд, крепко взяв руку феи в свою и присев на песок. – Объясни мне, что здесь произошло – от этого ведь зависит, как мне поступать, что делать, я ничего не понимаю!
– А что тут понимать? – усмехнулась Стелла и горько улыбнулась. – Разве непонятно? От нас отвернулся Создатель, вот и все, как когда-то от моего мужа Азаила, когда он не оправдал Его доверие, а тот, от кого отвернулся Создатель, утрачивает свою премудрость и совершает безумные поступки… Азаил нарушил волю Создателя и был низвергнут в подземелья Скалистых гор. Мы нарушили волю Создателя и по нашей вине Целестия находится на грани погибели.
– Безликий?! – воскликнул Роланд.
– Да…
– Кто он?!
– Я не знаю… Но знаю, что он – порождение темной энергии человеческих страстей, которую мы, при помощи специального Излучателя, конденсировали в резервуаре под 'Темным-Темным Лесом', чтобы люди были спокойными, добрыми и не стремились совершать преступления, мятежи и другие непотребные поступки… Если угодно, это была своеобразная 'канализация' отбросов человеческих душ, побочные продукты которой – чудовищ Темного-Темного Леса уничтожали феи-хранительницы, в том числе и твоя горячо любимая женушка… – тут Стелла опять печально улыбнулась…
– И… почему…
– Я сама не знаю, Роланд, но почему-то совсем недавно, всего несколько лет назад, эксперимент вышел из-под контроля. Появился Безликий… стали пропадать феи… потом покушение на тебя… потом пропала экспедиция карликов-хранителей… Точной причины мы до сих пор не знаем, да и не знаем, как победить эти твари… Все достижения нашей цивилизации отказываются работать там – анализаторы и аватары не действуют в странной темной пелене, которую научился испускать Темный-Темный Лес, наша техника плавится от испарений убитых чудовищ… погибла вся армия 'ЖАЛА', цвет нашей расы и теперь тьма упорно идет на Восток – и остановить её уже не в наших силах…
Роланд слушал все эти откровения Стеллы и не мог поверить своим ушам. Одна мысль о том, что чудовищные твари толпами бродят по его родной земле, что они пожирают людей, животных, что гибнут растения, деревья, что Фея – его любимая Фея – находится в опасности… – пронзила его сердце и он просто не мог сидеть сложа руки!
– Да как же… да как же… Да как же вы можете сидеть тут и обо всем этом говорить, а?! Там погибают люди! Люди погибают, Целестия! Зверушки, птички! Моя Фея! А вы тут… Да вас же Создатель поставил хранить, а вы тут… Плачетесь! – и тут вдруг Роланд почувствовал в себе дерзость какую-то что ли, какую-то необычную для его мягкого характера силу, он вскочил на ноги сам, а потом резко взял Стеллу за руку и поднял её с ног тоже. – А ну, прекрати хныкать, нам тут Целестию надо спасать, а?! А ну стоять! Я приказываю! – и топнул ножкой по песку. – Такова моя королевская воля!
Бледные губы Стеллы растянулись в улыбке – уж очень не вязались такие слова как 'приказываю', 'моя королевская воля' с этой почти мальчишеской, щупловатой, долговязой фигуркой, с такими хрупкими кистями рук, больше присущих писцу, чем воину, детскими кроткими глазами и мягкими, даже изнеженными, чертами лица.
– Помимо твоей воли есть ещё воля Создателя – возразила Стелла. – А я со времени появления Тьмы из Леса уже не чувствую его присутствия в моей душе… Он оставил меня… и моих дочерей…
– А мне все равно, что ты там себе чувствуешь! – притопнул ногой Роланд – Как вы тут у себя на советы собираетесь, а? У нас колокола есть на башнях, а у вас? Во что можно ударить? Мне нужно собрать срочно всех фей, срочнее некуда!
– Это будет сделать трудно… Почти все феи в спячке…
– В спячке? – удивленно уставился на неё Роланд.
– Да, в спячке… Видишь ли… без Премудрости Сообщество не жило никогда… когда мы сложили с себя регалии – это вызвало шок… Видишь ли, феи – не люди, мы не можем жить сами по себе, мы – как рой пчел… Без матки пчелы погибают… Нам нужна новая Премудрость, а Её может выбрать только Создатель…
Больше слушать Роланд не стал. Хотя у него вертелся на языке вопрос – 'почему же вы тогда сложили регалии' – но он его не задал, так как беседа явно пойдет опять по замкнутому кругу – она опять скажет, что Создатель оставил её и т.д. и т.п. Он просто взял Стеллу на руки – благо, она, как и все феи, была легкая и тонкая, как пушинка – и просто побежал, побежал куда глаза глядят…
– Куда это ты бежишь? – недоуменно спросила Стелла.
– Куда-куда… В Розовый Чертог, куда ещё! – воскликнул Роланд – этого вопроса он ждал, так как все равно не знал, где он находится.
– Так он же в другой стороне! – сказала Стелла и Роланд, обрадовавшись, повернул в противоположную сторону…
…Розовый Чертог представлял из себя не менее жалкое зрелище… Да и Розовым его теперь трудно было назвать… Его живые дышащие колонны, расходящиеся кверху в стороны, напоминая тем самым лепестки исполинского цветка, были уже не розового, а бледного цвета, да и дышали они очень редко, едва раз в три-четыре минуты…
Роланд вбежал со Стеллой на руках прям в центральную залу и, отыскав глазами, три престола на возвышении, посадил в центральное кресло Стеллу – она не сопротивлялась – и встревожено оглянулся на бесконечно уходящие куда-то вверх круговые трибуны, раскрашенные в разные цвета радуги, соображая, что же делать дальше – как пробудить это сонное царство…
– Котенок?! Щенок?! А вы-то тут что делаете! А?! – воскликнул Роланд, не веря своим глазам от радости.
Оба Зверенка радостно бросились в объятия хозяина и заголосили, перебивая друг друга:
– Хозяйка послала нас с тобой… Эвакуировать… Детишки… Осленок… Увяло… Заснули… Исплакались…
– Так, стойте-стойте, торопыжки! А ну не плакать и не рыдать! Говорите по порядку! – и опять Роланд топнул своей ножкой, приняв на своем полудетском лице такое не свойственное для него выражение строгости.
