чтоб сестра хоть умерла – с такими ожогами ведь уже не живут! – без страданий… Но когда она подбежала к Старшей сестре, та внезапно открыла глаза и пронзительно посмотрела на Милену и мертвой хваткой вцепилась своей правой рукой в её руку, не давая ей сколдовать – в правой руке у неё была палочка…
– Что ты наделала, сестра, что ты натворила! – зловещим шепотом прошипела она. – Ты всех нас подвела… Моя смерть будет напрасной, понимаешь, напрасной!!! Почему, ну почему ты упустила объект? Почему ты поверила моему убийце, не распознав подлог? ПОЧЕМУ??? Я ухожу в тот мир неупокоенной и только ты, только ты в этом виновата, ТОЛЬКО ТЫ!!!
Милена хотела что-то возразить, попросить прощения, покаяться… но прерывистое болезненное дыхание Сильвии вдруг с сильным выдохом остановилось и её взгляд – таких красивых, небесно-голубых глаз – пожалуй, единственного, что осталось красивого на её изуродованном страшнейшими ожогами теле – остекленел…
Милена завыла, как раненая волчица и бросилась бежать – бежать, бежать из этого кокосового рая, чтобы никогда, никогда больше его не видеть, НИКОГДА!!!
Очнулась она уже где-то далеко в тундре… Она сидела на мягком серо-буром ягеле, а вокруг была плоская – без конца и края – равнина, усыпанная бледно-розовыми северными подснежниками… Было довольно прохладно, так как северное солнышко светило, но почти не согревало. Дул неприятный ветер с Ледовитого моря… Милена зябко поежилась, но почему-то не стала произносить заклинание 'тепловой щит'… Ей даже нравилось страдать от мороза – ведь она заслужила гораздо большее страдание…
– Вот-вот, помучайся теперь, 'розовая', помучайся, – вдруг раздался откуда-то сзади знакомый голос… и Милена резко повернулась и увидела стоящего сзади Дикаря – с луком в руках, с колчаном стрел – за плечами, в какой-то уродливой куртке из оленьей кожи и кожаных штанах. Его длинные золотистые – совершенно нетипичные для людей волосы – такие бывают только у фей! – развевались на ветру. Голубые глаза его смотрели на неё презрительно, уголки губ также презрительно сжались в некое подобие издевательской усмешки, а рядом стоящие с ним полярные собаки угрожающе зарычали, показывая свои огромные белые зубы…
– Ты была девушкой моей мечты, я грезил о тебе месяцами, лежа на печке… А ты оказалась жестокой, деспотичной, лживой тварью… Ты пыталась взломать мою память, нарушая статьи договора об Опеке, запрещающей похищать у людей память, – договор, скрепленный клятвой Создателю! –, ты называла меня 'ублюдком', хотя ты не имела права меня так оскорблять, ведь даже сама Их Премудрость не посмела меня так назвать и запретила другим, ты назвала меня трофеем, хотя мы – люди – свободны… Ты злая, жестокая… Ты не фея, не служительница Создателя, а гнусная, тщеславная, жестокосердная тварь… – с этими словами Дикарь собрал всю слюну, которую только мог, и плюнул ей под ноги, а потом развернулся к ней спиной и пошел прочь, свистнув собакам…
И тогда Милена закричала… … И… проснулась… Вся туника была мокрая от пота, лицо – влажное от слез, все тело её трясло… Лежать больше она не могла. Она встала на ноги и тут же сморщилась от боли, задев левой рукой об огромный, в человеческий рост, пестик цветка, в котором она спала… Левая рука ещё не зажила… Большое алое пятно уродливо портило её красивую белую ручку и прикосновение к пятну вызывало жуткое жжение… Слава Создателю, с ней была её палочка… Несколько стандартных болеутоляющих, прикосновение ярко- синим камнем палочки к больному месту… и на пару часов можно забыть о боли… О, если бы душевную боль можно было вылечить также быстро, как телесную! Милена отдала бы все на свете, если б это было возможно… Но даже аромат Цветов Забвения на спецплантациях Острова фей, куда её поместили лечится после боевого ранения, не помогал… Стоило ей вдохнуть их аромат и погрузиться в лучезарные розовые сны – обычные, для этих цветов – как все горести проваленного задания и потери боевой подруги тут же пропадали. Но 'розовые сны', рано или поздно, неизменно сменялись кошмарами… То вдруг во время купания в теплой и ароматной воде розового озера её вызовут 'на ковер' к Жемчужно-Белой, то в массажной, где делают такие приятные массажи, она встретит израненную 'голубую', то играя с маленьким олененком она увидит Дикаря… А в последнее время все три персонажа её кошмаров стали снится ей одновременно… Из этого потока горьких воспоминаний Милену вывел мягкий шум раскрывающихся лепестков цветка – занимался рассвет… Повсюду, куда не направь глаз, можно было видеть одну и ту же картину. Высокие, выше самых высоких деревьев в Нижней Целестии, большие розовые цветки, чем-то напоминающие тюльпаны, но намного большие по размеру. И хотя далеко не в каждом из них кто-то спал, но очень многие были действительно заняты. Здесь феи лечились от телесных и душевных ран, ибо сам запах этих цветов утолял боль, перенося сознание феи в мир грез, сладких снов, хорошего настроения… Плантация на Острове фей была лечебно-профилактической, а потому цветы раскрывались каждое утро, выпуская своих ночных пленниц на волю. Но были и другие плантации, для исправления заблудших… те цветы не раскрывались столетиями, а то и тысячелетиями… Милена спустилась на крылышках со своего цветка на землю и тут же её окружили несколько соседок – фей более низшего порядка, судя по цветам туники – 7,8,9 рангов. Они здесь лечились кто от постродовой депрессии, кто от обычной депрессии (часто возникающей на почве одиночества), кто просто проводил здесь свой отпуск (ведь и феям положены отпуска! Не меньше месяца в году!). Все они наперебой загалдели, каждая стремилась непременно выложить, что ей приснилось, причем совершенно не слушая друг дружку, от чего поднимался такой шум, что и у без того плохо чувствовавшей себя Милены, разболелась голова. А потому она захотела как можно скорее тихонько улизнуть – это было тем более легко сделать без всякого заклинания невидимости, что спор между феями разгорелся не на шутку – они живо обсуждали, что лучше, когда тебе приснился мужчина или новорожденный ребеночек – от какого сна ты скорее пойдешь на поправку… А потому Милена, для вида соглашаясь и с теми и с другими и кивая обоим головой, бочком-бочком выползла из кружка любительниц погалдеть, и быстрым шагом направилась по Аллее Грез прямо к Озеру Отдыха. Аллея Грез – это главная улица Плантации. Она целиком состояла из цветов забвения и воздух здесь был просто пропитан сладковатым запахом, чем-то напоминающим мед. От него кружилась голова, становилось весело на душе, хотелось смеяться. А потому смотрительницы над плантацией, медики 5-го отдела 'ЖАЛА' ходили здесь строго в респираторах – иначе они бы не смогли работать… …Но Милене этот воздух почему-то не помогал… Она ощущала, конечно, медовую сладость розового воздуха, ощущала шум в голове, слабость в теле… Но тяжелые мысли её все равно не покидали… Наоборот, становились все навязчивее, приобретая форму сонных фантомов, удивительно ярких и отчетливых… Милена убыстрила шаг и почти побежала. Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы случайно не ответить на приветствия отдыхающих и не ввязаться в очередную глупую беседу о снах или предстоящих удовольствиях на этот день – а они здесь были весьма и весьма разнообразны… Ей хотелось остаться наедине, и как можно скорее… Наконец, Аллея Грез закончилась и Милена вышла на берег Озера Отдыха. Это было обычное розовое озеро, со сладковатой ароматной водой, представлявшей собой, в общем-то, знакомый каждой фее с детства 'розовый сок'. Оно отличалось лишь тем, что вода в нем, в отличие от обычного озера, пузырилась и как бы кипела изнутри и была довольно теплой, как в бане. А потому когда заходишь в такую воду, ты одновременно принимаешь теплую ванну и массаж – так как бесчисленные пузырьки массируют каждую клеточку твоего тела… К тому же в этом озере невозможно было утонуть. На его мягкую поверхность можно было лечь и совершенно спокойно лежать под всегда теплым солнышком весь день напролет, причем волны будут тебя покачивать мягко и убаюкивающе… Именно за это свойство Озера Отдыха так любила Милена. Здесь можно было притвориться загорающей и остаться одной – вдали от этих галдящих сестричек, которых вообще видеть не хочется, не то, что говорить… А право на покой на Озере Отдыха соблюдали свято… Дойдя до побережья, Милена одним движением сбросила с себя тунику и нырнула в ласковую водичку Озера и быстро поплыла прямо к его серединке – там уж точно её никто не побеспокоит – туда редко кто заплывал… Наверное, лень было… 
