– Инспектор?
– Да.
Снова молчание. Десять...
– Инспектор... Неужели вы думаете... И Джек Блэк?
– Вы умница, Николь. И Джек Блэк. Почему бы и нет? Даже если Дебора вернется досрочно из отпуска, я не смогу поручить ей Блэка.
– Ну, в смерти Джека Блэка вы точно не виноваты, – счел нужным успокоить меня присутствовавший при разговоре Генри.
– Да, разве что задним числом, – я тяжело вздохнула. – Кошки скребут на душе.
– Я понимаю вас, Николь. Может вам стоит поговорить с Барри Экдахом?
– Я тоже склоняюсь к этой мысли. Возможно, с ним подобное случалось.
У Экдаха не нашлось времени, чтобы встретиться со мной: его жена попала в больницу, но против короткого телефонного разговора он не возражал.
– Кто-то из критиков писал, что каждый автор заслуживает участи своих героев, – сказал Барри, – но это не распространяется на нас, детективистов. Ведь нам постоянно приходится посылать своих героев на смерть. Но обратите внимание, Николь. Вашего Нордвестера отравили газом. Он был пьян и спал. Смерть во сне – какая смерть сравнится с ней по легкости? Вам незачем винить себя в смерти Вулфа и Нордвестера. Я уверен, что их судьба была предрешена. Вне зависимости от того, речь идет об убийстве или самоубийстве. Самое большее, что вы сделали – это подсказали способ. Но ваш способ как раз гуманен! Если бы этот полоумный Берг стукнул поэта молотком по голове, вам бы стало легче?
– Вряд ли.
– Правда, можно взглянуть на проблему с другой стороны. Я написал более десятка рассказов, большая часть из которых была опубликована. Ни разу никто не воспользовался предложенными мною способами убийства, так как я особое внимание уделил разоблачению преступников. У меня процесс разоблачения выстроен строго логически. Преступник обречен. Никаких случайностей. У вас же разоблачение произошло почти случайно: благодаря детским воспоминаниям Никольсена. Это могло вызвать интерес у преступников. Если, конечно, допустить, что они ищут подсказки в литературе.
Не скажу, что разговор с Барри Экдахом успокоил меня совсем, но от философствования есть по крайней мере одна польза: оно отвлекает от страданий.
Вечером, оказавшись дома и перекусив на скорую руку бутербродами, я уселась за компьютер. Весь день я размышляла о задании инспектора Майлса. Когда в рассказе я написала о десятках жаждущих смерти Брайана Нордвестера, я просто ткнула пальцем в небо. Я писала рассказ во время нашего путешествия в Париж, и у меня не было под рукой Интернета. Ни Макс, ни Генри, ни Барри Экдах не обратили внимание на это место в рассказе, а я просто забыла залезть в Интернет и посмотреть, как обстоят дела на самом деле.
Я ткнула пальцем в небо, но попала в точку. Я без труда нашла форум, где Берг поклялся извести Дерека Вулфа. Он во всем признался и теперь и вправду сотрудничал со следствием. У Берга нашлось с десяток единомышленников.
Я просмотрела еще десятки постов и комментариев к ним. Дискуссия ничем не напоминала академическую. Какой-то идиотский жаргон, междометия, поток омерзительных оскорблений как в адрес оппонентов, так и в адрес поэта.
На форумах поклонников Джека Блэка и Брайана Нордвестера царила та же удручающая атмосфера. И эти люди считают себя ценителями поэзии? Им необходимо поучиться вежливости у английских футбольных болельщиков!
У Блэка и Нордвестера недоброжелателей было не меньше, чем у Вулфа. Но принимать всерьез их угрозы не стоило. Все-таки Берг был психом.
Я выключила компьютер и первым делом отправилась в душ, чтобы смыть с себя всю эту грязь. Наслаждаясь струями горячей воды, ласкавшими мое тело, я рассуждала о бесполезности проделанной мною работы. Да, я выписала информацию о людях, открыто угрожавших поэтам. Но никто не указывал своих истинных имен и адресов. Едва ли удастся добраться до кого-нибудь из них. Да и в любом случае – все это обычный треп.
Макс покорно ждал меня. Он согревал для меня постель, а заодно рылся в своих юридических талмудах.
Я рассказала ему о своих изысканиях.
– Я об этом уже слышал, – сказал Макс. – Уже было несколько обращений в суд по поводу оскорблений и клеветы в Интернете, и даже в нескольких случаях ответчик понес заслуженное наказание. Но главной проблемой является анонимность участников дискуссий в Интернете. Я слышал, что группа демократов готовит проект закона, который потребует полной идентификации для участников различных форумов и чатов. Как видишь, детка, мы не стоим на месте.
– Это разумно, но боюсь, что защитники прав человека поднимут вой.
– Не сомневайся. Поднимут еще какой! Но кроме шумовых эффектов они ни на что не способны. На них уже не обращают внимание, как на все привычное.
– Когда-то считалось вежливым представиться прежде, чем вступить в дискуссию.
– Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Я не уверена, что Макс именно так закончил фразу – меня сморил сон... Я провалилась во владения Морфея всерьез и надолго. Утром меня растолкал Макс, но я еле встала и двигалась как муха в варенье.
Придя на работу, я застала мирно беседующих Генри и инспектора Майлса. Майлс хотел знать о результатах моего исследования. Он сгорел от нетерпения и теперь тихо тлел. Я пришла ему на помощь.
– Берг действительно поклялся уничтожить Дерека Вулфа. Я побывала на нескольких сайтах и форумах. Столько грязи, агрессии... Люди пытаются самоутвердиться за счет других. Но все это болтовня. Только недоумки или психи могут превратить эти слова в дела.
– Мы имеем дело и с тем и с другим в одном лице.
– Не думаю, что речь идет о коллективном психозе. Чего это вдруг все бросились убивать поэтов?
– Я думал об этом... И даже задал Бергу прямой вопрос: «А не ты ли, голубчик, убил и Нордвестера?» Он был возмущен до глубины души. Он, видите ли, фанат Брайана Нордвестера и скорее бы убил любого, кто поднял руку на великого поэта. Он даже просил нас поймать убийцу Нордвестера как можно быстрее.
– Он считает, что Нордвестера убили?
– Да. Но какое имеет значение, что считает он? У нас нет никаких зацепок. Все выглядит пока так. Джек Блэк кончает с собой. Вы, Николь, под впечатлением смерти Блэка пишете и публикуете рассказ. Далее происходит самоубийство Нордвестера, пусть даже в кавычках. – Майлс для наглядности раскинул руки, растопырив по два пальца. – У него на столе был обнаружен номер журнала «Теннесси», раскрытый на вашем рассказе. Затем сумасшедший отравляет газом жизнь Дереку Вулфу. Идею убийства Берг позаимствовал все в том же рассказе.
– Если кто-то воспользовался для убийства способом, почерпнутым из книг, его следует судить дважды: за совершенное преступление и... за плагиат! – подал голос Генри. – Не помню, кому принадлежит эта фраза...
– Не важно кому, важно, что хорошо сказано! – одобрил инспектор. – Вы видите, дорогая мисс, единственное, что связывает эти три события, три смерти поэтов – ваш рассказ.
Я раскрыла рот, чтобы возразить, ведь за смерть Джека Блэка я ответственности не несла, но инспектор предупредительно вскинул руку и продолжил:
– Я все понимаю, Николь... У нас к вам есть маленькая просьба... – инспектор понизил голос, чуть ли не до шепота. – Сегодня я должен закрыть дело Нордвестера и передать его в архив. Но меня, как и вас, мучает ощущение, что кавычки, эти смешные черточки по бокам, отброшены нами незаслуженно. – Инспектор раскрыл портфель и достал стопку бумаг, пару десятков листов. – Здесь копии почти всех материалов. Только между нами, конечно. Вы понимаете, что я нарушаю... Но случай тут особый. Повозитесь с этим делом, может, найдете за что зацепиться. С Генри я уже договорился. Если это предприятие увенчается успехом, вероятно, мы сможем компенсировать вам ваши труды. Нет
