джентльмен, и заплатил за меня. Полицейские пили чай и изучали газету. Тихо пела Патрисия Каас.
– Слава богу, Николь, мы тут все переволновались.
– Мы сидели с Экдахом в кафе, а рядом пристроилась пара развязных полицейских. Они вели себя очень естественно: басили на весь зал, мешали разговаривать, пока им не заткнули рот омлетами... Я полагала, что это люди Майлса.
– Ну это просто счастье... Оказалось, что в Нэшвилле три Джонсон-стрит! Представляете? Они названы в честь трех разных Джонсонов! Ну ладно... Как прошла ваша встреча? Вы, кажется, упоминули Экдаха?
– Да, я взяла быка за рога и сразу же назвала его Барри Экдахом. В ответ он сбросил парик и темные очки.
– Замечательно! – Генри просиял от удовольствия. – И как он объяснил свой маскарад?
– Довольно убедительно: не хотел смешивать карьеру киносценариста с карьерой писателя.
– Да, это логично. Что-нибудь новое по делу?
– Он был у Нордвестера за три дня до его смерти. По просьбе поэта оставил ему журнал с моим рассказом. Говорит, что Нордвестер увидел у него журнал, и он сказал, что в нем есть очень хороший рассказ. Нордвестер захотел прочитать. Он считает, что это самоубийство, и причиной ему пьянство поэта. Вот, пожалуй, и все.
– Не густо.
– Вел он себя спокойно, никакого беспокойства не выказывал.
– И что теперь?
– Хочу поговорить с Робертом Нордвестером, старшим братом поэта. Он владеет сетью химчисток в городе.
– Разумеется, это надо сделать.
– Полиции он не рассказал ничего интересного. Он не поддерживал связи с братом и не интересовался его делами.
– М-да... Что может быть дальше друг от друга, чем бизнес и поэзия.
От разговора с Генри меня отвлек телефонный звонок.
– Как дела, детка?
У меня уже не было сил пересказывать все Максу.
– Макс, давай попозже, я только вернулась...
– Хорошо. Я просто хотел сказать тебе, что у меня для тебя есть сюрприз. Вечером я заеду к тебе и все расскажу.
– Вот и чудесно, Макс. Я жду тебя вечером.
Вечером Макс принес мой любимый рулет с маком, и мы пили чай, пока с тарелки не исчезла последняя крошка. За чаем я рассказала Максу все подробности о встрече с Экдахом. Макс очень смеялся, когда услышал историю с полицейскими.
– Прав твой Генри: полиция держится на везении!
– Не думаю, что присутствие полицейских спасло мне жизнь. Экдах вел себя достаточно спокойно и уверенно. Но, Макс, кажется, ты обещал сюрприз или имелся в виду рулет с маком?
– Нет, дорогая, кое-что повкуснее!
– Ничего вкуснее пирогов с маком еще не придумали!
– Как мало тебе надо для счастья! Ладно, не буду тебя больше мучить. Экдах – это псевдоним!
– Вау! Это действительно сюрприз!
– Я сразу заподозрил это, когда мы предположили, что Тотах и Экдах один и тот же человек. Я облазил весь Интернет, сделал кое-какие запросы по линии госдепа. Нет никаких данных о Барри Экдахе, датированных ранее шестилетней давности. К сожалению, у меня нет возможности узнать больше. Для этого нужно судебное решение. Но мы можем предположить, что Экдах появился на свет лишь шесть лет назад, сменив фамилию.
– Но что нам это может дать?
– Это зависит от фамилии, которую Экдах носил ранее. Все-таки не каждый человек меняет фамилию.
– По-моему, ты слишком подозрителен, Макс. Многие писатели выбирают себе красивые имена, чтобы украсить ими обложки своих книг.
– Я ничего не утверждаю, Николь, но мне это показалось интересным. Я на твоем месте попросил бы Майлса выяснить настоящую фамилию Экдаха. Но это уже твои дела, поступай, как знаешь!
Макс надулся и отвернулся к стенке. Он ужасно смешной, когда сердится, становится похожим на петуха, у которого увели курицу.
– Не сердись, Макс! Завтра утром я позвоню инспектору Майлсу и попрошу его обо всем! А теперь... теперь поцелуй меня!
Инспектор Майлс потратил лишь полтора часа, чтобы выянить, что Барри Экдах раньше был Беном Полонски. Родился в 1953 году в Нэшвилле в семье эмигрантов из Польши Мозеса и Кристы Полонски. Окончил филологический факультет Университета Нэшвилла. Степень доктора получил в Сорбонне. Жил во Франции до 2000 года. Затем вернулся в Теннесси и поменял имя и фамилию на Барри Экдах. Женат.
Очень интересно, но что это дает? Зачем он сменил фамилию? По мне так Бен Полонски звучит лучше, чем Барри Экдах. Может... может есть еще что-то? Он от кого-то скрывался? Почему смена фамилии совпала с возвращением в Штаты?
Столько вопросов – это уже хорошо! Значит, есть чем заняться и есть еще шансы докопаться до истины! Я уже встречалась с Барри Экдахом и Эмилем Тотахом. Теперь мне предстоит встреча с Беном Полонски! Но сначала – Роберт Нордвестер.
Ни за что бы не поверила, что Роберт и Брайан родные братья: они отличались, как... бизнес и поэзия! Роберт – высокий, стройный, сухощавый, подтянутый, лет шестидесяти пяти, аккуратно одет, одежда только что из химчистки, прекрасно смотрится в своем офисе. Он очень вежливо дал мне понять, что у меня не более пятнадцати минут.
Все-таки я решила не начинать с главного вопроса: пусть Роберт Нордвестер немного разговорится. Он почти слово в слово повторил то, что уже рассказал раньше следователю. И тогда я задала вопрос, который не мог задать ни один следователь:
– Вам говорит что-нибудь имя Бен Полонски?
Роберт Нордвестер поднялся и вышел из-за стола. Заложив руки за спину, он принялся расхаживать взад-вперед передо мной, словно дикий зверь в клетке. При этом он бубнил себе под нос, как мантру: «Бен Полонски... Бен Полонски... Бен Полонски...»
Потом хлопнул себя по лбу и уселся на свое место.
– Я вспомнил одного... Вероятно, именно его вы имели в виду. Этот парень учился в школе, а затем в университете вместе с Брайаном. Одно время они были лучшими друзьями, а затем, что-то случилось, – мистер Нордвестер стал немного запинаться, вновь силясь вспомнить, – кажется, женщина... Короче говоря, они стали врагами. Вот, пожалуй, и все, что я могу вспомнить о Бене Полонски. Жаль, что нет в живых наших родителей: мама, наверняка, рассказала бы вам побольше.
– Спасибо, мистер Нордвестер! Я вам очень благодарна!
Еще бы, ведь теперь нашелся мотив! Теперь у нас с Беном Полонски предстоит интересная беседа.
– Дело действительно принимает интересный оборот! – согласился со мной Генри. – И серьезный! Вам не кажется, что пора передать эстафету Майлсу?
– Это почему? – я почувствовала себя охотничьей собакой, взявшей след. – Я бы хотела поговорить с Беном Полонски. Мне это сделать легче. В неформальной беседе, возможно, он будет откровеннее.
– Тут вы правы. Но может быть стоит сначала выяснить суть вражды Нордвестера и Полонски? Разыскать однокашников, расспросить их?
– На это уйдет уйма времени. Почему бы сначала не узнать версию Бена Полонски, а тогда уже решать, что делать дальше?
– В любом случае мы должны согласовать это с инспектором Майлсом. Даже если он одобрит встречу, на этот раз вас следует охранять куда бдительнее, чем на встрече с Тотахом, – усмехнулся Генри.
Я не ожидала, что инспектор Майлс так быстро согласится. Возможно, я позвонила не вовремя и отвлекла его от более серьезных дел.
