Андрей понял этот закон в первые же дни и никогда никого ни о чем не расспрашивал.
Узнав от Петерса о побеге Филатова, Андрей просто принял это к сведению и не стал расспрашивать, как Филатову удалось бежать. Если бы он даже и поинтересовался, он все равно бы не узнал, что побег Филатову по распоряжению Александровича устроил помощник начальника тюрьмы левый эсер Сосин. Этого не знал никто, и даже Терентий Дерибас, которому было поручено расследовать побег Филатова, не смог докопаться до истины.
Можно понять, как удивился Мартынов, когда шестого мая утром, проводив Надю на работу, на Воздвиженке, у входа в управление по перевозкам Балтийского и Черноморского флотов увидел одетого в матросскую форму Филатова. Хотя тот отрастил бороду, Андрей узнал его сразу.
Накануне вечером Надя сказала Андрею, что у них будет ребенок. Они не спали почти до утра — все обсуждали свою будущую жизнь втроем. Андрей рассуждал так, как будто сын, — а он был уверен, что родится именно сын, а не дочь, — появится почти немедленно, не позже как через неделю, и надо торопиться достать коляску или кроватку, где-то раздобыть белье. Он размышлял, как им себя вести дальше, кто будет сидеть с Мишкой, когда Надя должна будет пойти на работу.
Надя выслушала, засмеялась и привела его в чувство, сказав, что до появления дочери, а она была уверена, что родит дочку, Настеньку, еще долго.
После такой счастливой, радостной ночи лицом к лицу — враг.
Филатов разгуливал по тротуару, очевидно, кого-то ждал. Андрей укрылся за афишной тумбой. Не прошло и двух минут, как к Филатову подошел Иван Севастьянович Артемьев. Они перекинулись несколькими словами и вошли в подъезд, охраняемый матросами. Один из матросов, Андрей это увидел совершенно ясно, лихо откозырял Филатову. Это была какая-то чертовщина: убежавшие из тюрьмы преступники свободно разгуливают по Москве и беспрепятственно входят в здание, охраняемое день и ночь.
Покинуть свой наблюдательный пост Андрей не мог — Филатов и Артемьев уйдут, а потом ищи- свищи! А если они пойдут в разные стороны?
Андрей остановил парня, судя по ящику со слесарным инструментом, водопроводчика, показал ему мандат.
— Зайди немедленно в этот дом, — он показал на здание, где работала Надя, — поднимись на второй этаж, спроси Надежду Мартынову и скажи, чтобы немедленно шла сюда. Понял?
Парень поставил ящик с инструментом и побежал, крикнув на ходу:
— Сделано!
К управлению по перевозкам Балтийского и Черноморского флотов подъехала машина со знакомым Андрею по ночному происшествию на Малой Бронной шофером.
Из машины тяжело, с трудом, выбрался толстый военный моряк, с широкой, как блин, курносой физиономией, с большим лягушачьим ртом.
Часовые замерли, как только увидели автомобиль, а когда моряк ленивой походкой довольного собой человека подошел к подъезду, матросы откозыряли и чуть не столкнулись лбами — так они торопились распахнуть тяжелую дверь.
Андрей рискнул выйти из укрытия, подошел к шоферу и спросил:
— Здорово! Кого ты привез?
— Здорово! Как это кого? Начальство мое… Товарища Германова. А ты тут чего с утра?
— Жену поджидаю, — ответил Андрей и поспешил к Наде; она с водопроводчиком бежала по другой стороне.
— Спасибо, друг, — поблагодарил Андрей парня.
Надя все поняла с полуслова.
— Позвоню Мальгину…
— Пусть немедленно доложит Петерсу.
Поведение начальника управления по перевозкам Балтийского и Черноморского флотов, его ночные кутежи, связи с темными людьми давно вызывали подозрение у Петерса.
Однажды Яков Христофорович столкнулся с Германовым на заседании Московского совнаркома.
Петерс попал на заседание случайно — его пригласили посоветоваться, как освободить особняк Морозова, который заняли тогда еще не разгромленные уголовники, именовавшие себя анархистами.
Увидев матроса, Петерс спросил, кто это такой. Секретарь Михаила Николаевича Покровского, тогдашнего председателя Московского совнаркома, объяснил, что это Германов и что он иногда помогает, дает грузовики, и его поэтому постоянно приглашают на заседания.
Во время заседания позвонил телефон. Покровский снял трубку и сказал:
— Вас, товарищ Германов…
Германов слушал, произнося коротко:
— Понял! Начинайте. Адрес. Приеду. Скоро.
Петерс видел, как Германов записал:
«Спиридоновка, дом Тарасовых».
Побыв еще немного, Германов извинился перед Покровским и ушел.
Утром Петерс узнал, что ночью на Спиридоновке, в доме бывших богачей Тарасовых, ограблен склад, где хранились реквизированные вещи — ковры, дорогая мебель, картины.
Сопоставив два эти факта — телефонный звонок и ограбление, Петерс проникся недоверием к Лягушке в матросской бескозырке и сам написал запрос в Петроград: что это за управление, кому оно подчинено? В Москве никто на этот вопрос ответить не мог, только пожимали плечами и неопределенно говорили: «А кто его знает».
Поэтому когда Мальгин доложил Петерсу о звонке Нади, на Воздвиженку немедленно послали отряд.
Опоздай чекисты минуты на три, Артемьев с Филатовым уехали бы на машине Германова. Они уже сели на заднее сиденье и, видимо, ждали, когда выйдет начальник управления.
Мальгин решил, что машину он задержит сам. Он наискось перешел Воздвиженку, держа руку с револьвером в кармане. Артемьев и Филатов сидели к нему спиной.
Несколько человек под командой Андрея пошли по правой стороне Воздвиженки, чтобы потом, миновав дом 9, перерезать дорогу автомобилю, если Мальгину не удастся снять шофера. Остальные остались ближе к Моховой — прикрыть возможное отступление.
К автомобилю одновременно подошли Мальгин и Германов. Начальник управления уселся рядом с шофером.
— В Сокольники!
Мальгин схватил шофера за руку.
— Подожди, товарищ!
Германов удивленно посмотрел на нахала, осмелившегося остановить его машину. Филатов, увидев Мальгина, выскочил из автомобиля и побежал вниз к Моховой. Мальгин с криком: «Стой! Буду стрелять!» — помчался за ним.
Прохожих как ветром сдуло. Навстречу Филатову бежали чекисты. Поняв, что на Моховую не прорваться, Филатов повернул в сторону Арбата. Он что-то крикнул Артемьеву, тот, подпрыгивая, понесся к подъезду.
Навстречу Филатову, растянувшись цепочкой во всю ширину Воздвиженки, шли чекисты. Андрей близко видел бледное, злое лицо Филатова, успел прочесть на его бескозырке «Петропавловск».
— Живьем брать! — скомандовал Андрей и вдруг упал.
Андрей уже не видел, как Мальгин вышиб у Филатова револьвер — не дал ему застрелиться…
Видно, у Германова был большой запас нахальства. Когда чекисты, окружив автомобиль, попросили начальника управления показать документы, он улыбнулся широченным ртом.
— Меня-то можно и не проверять! А к этим гадам, — он кивнул на стоявшего под охраной
