спортивным комментатором, а потом создала семь каналов «НТВ-спорт+».
М.В. Знаменитый и известный массе народу комментатор Анна Дмитриева — это ваша родная старшая сестра.
В.М. Это моя единоутробная сестра, которую воспитал мой папа, потому что ее папа умер, когда ей было семь лет.
М.В. Заслуженный мастер спорта СССР.
В.М. Она была двадцатикратная чемпионка СССР, которая первая вывела советский теннис в Wimbledon. Она была первая, кто поехала играть Wimbledon — девочкой еще, девушкой. И дальше уже все пошло. Да, она была выдающаяся теннисистка для своего времени.
Она меня привела, конечно, на теннис! Но я никогда не стал теннисистом ее класса. Я даже ничего подобного не совершил. Я так, хорошо играл в паре, микст.
Я был очень ленив. Я из благополучной семьи.
М.В. Что такое микст?
В.М. Ты с девушкой играешь тоже против смешанной пары — молодого человека и девушки.
Вообще, я считаю, спорт высоких достижений и результатов — это спорт для тех, кто вырос в неблагополучных семьях. Им надо все время доказывать, что они на что-то способны. Поэтому люди, которые рождаются в благополучных семьях, не очень способны к борьбе. Борьба, когда надо вот отдавать всё, бросить всё ради победы — нет, это не для тех, кто вырос в комфортных условиях.
Сейчас уже в теннис играют за деньги, большие. А моя сестра самое большее, что получала — 11 долларов в день суточных.
М.В. Тогда это было сумасшедше много, по нашим меркам!
В.М. Не забывайте, что ей надо было есть очень много, играя.
М.В. Я сразу умножил на четыре, и у меня получилось 44 рубля. По цене доллара на черном рынке в те времена.
В.М. Может быть. Я этого не знал. Но я знал человека, о котором вы писали и с которым она ездила все время играть, — это был Томас Лейус. Он у нас всегда дома завтракал, обедал, ужинал. Как потом Алик Метревели и все дальнейшие.
М.В. Вы играли в парном разряде и были чемпионом Союза и мастером спорта.
В.М. В парном разряде и кандидатом в мастера спорта, и еще я был в сборной города Москвы.
М.В. Во сколько лет вы перестали играть?
В.М. В восемнадцать. Я занял второе место в миксте с девушкой, очаровательной, из города Сочи. Мы проиграли латышам микст в финале первенства Союза. Я вышел на вторую ступеньку пьедестала, получил свой приз и после этого бросил теннис.
М.В. Почему?
В.М. Надо было учиться. Пора уже было заняться и мозгами немножко. У нас стояла всегда масса книг дома, и в том числе книг по живописи. И когда сестра меня спрашивала: ты видел этого художника? И я по слогам читал Мо-ди-гли-а-ни вместо Модильяни — она была в полном восторге и говорила: когда же ты, идиот, займешься хоть чем-нибудь?!
М.В. В те времена, когда вы были ребенком, трудно переоценить, что это было такое — директор Большого театра!
В.М. Ну, я был уже не ребенком.
М.В. Ваш отец — композитор Кирилл Молчанов — был директором Большого театра в какие годы?
В.М. С 73-го по 77-й. Я был давно женат. Моя жена уже снова уехала на Кубу. А я каждый день ходил из АПН пешком по Пушкинской (это примерно километр) после работы в Большой театр. В ложу, где только «Кармен» семнадцать раз слушал. Только «Кармен»! А остальное по пять, по шесть раз. Мне было нечем заняться, и я с удовольствием ходил слушать музыку к папе в ложу.
М.В. Если можно так сказать по-простому, вы родились в семье советской интеллигентской высшей аристократии. То есть такого оборота нет, но понятие понятно.
В.М. Аристократию-то как раз всю расстреляли. У меня мамина линия была аристократическая. Но их расстреляли. А папина — она была такая инженерная, хотя его мама тоже там где-то пела в хоре МХАТа, там тогда хор был. У папы была техническая такая семья. Папа его был инженер, дедушка был инженер. Вот. Немножечко такие разные были мама с папой. Да. Вырос я в хорошей средней талантливой русской семье, где все чем-то занимались: театром, музыкой, читали книги, переводили что- то. Вот такая семья.
М.В. У меня заплетаются линии мозгов. Я не путаю, что Кирилл Молчанов — композитор?
В.М. Да, он композитор.
М.В. А начинал в театре как технический работник — инженер?
В.М. Нет, у него папа был инженером, причем он строил дороги. Папа начинал сразу же с песен.
М.В. Папа. Его папа?
В.М. Мой папа.
М.В. Ваш папа?
В.М. Папа — Кирилл Молчанов — начинал с песен.
М.В. Инженером не был.
В.М. Инженером не был.
М.В. Инженером был его отец.
В.М. Да.
М.В. Как прекрасна ясность.
В.М. Он кончал консерваторию. Папа. Но сначала он был в армии. Во время войны — в военном оркестре. Потом закончил консерваторию, потом писал музыку, вначале песни.
М.В. Какая из песен Кирилла Молчанова самая знаменитая, если можно назвать?
В.М. Ну, я родился седьмого октября пятидесятого года прямо под песню «Вот солдаты идут».
М.В. Ну, это была одна из самых знаменитых песен эпохи.
В.М. Мы жили на нее десять лет. Гонорар шел, отчисления за каждое исполнение. Потом папа, к сожалению, увлекся оперным жанром. Он очень любил музыкальный театр и очень увлекся оперой.
Мы все жили очень много в Старой Рузе — это Дом творчества композиторов. Дачки такие чудесные стояли. И в очередной Новый год папин друг — замечательный композитор и еще более очаровательный человек Сигизмунд Абрамович Кац (в просторечии Зига Кац) написал ему эпиграмму и на стенку повесил:
Папа чересчур, на мой взгляд, увлекся операми, что не очень хорошо сказалось на всем остальном его творчестве. Он больше не писал песен специально, а писал их только для фильмов. Музыку для
