гласности. Я терялся в догадках, был ли это пробный шар, или же мне рассказали об этом в надежде, что моя публикация исключит возможность обращения к саудовцам за помощью.
Сотрудник ЦРУ поведал мне о том, что именно Кейси стоит за секретной войной и минированием никарагуанских портов.
— Все это сварганил директор, — заявил он категорически. Я нацарапал в своих заметках слово «дистанцироваться». Устами этого сотрудника была сделана попытка отделить ЦРУ от Кейси, его секретной войны и тому подобного.
— Была значительная оппозиция этой идее, — заявил он. — Джон Макмагон с самого начала считал ее глупой и непродуманной.
Слухи об этом ходили и раньше, но я был удивлен, что мне сказали об этом прямо. У меня возникло несколько вопросов. Сотрудник ЦРУ так посмотрел на меня, как будто я спрашивал, на чьей стороне был Авраам Линкольн в Гражданскую войну.
— Джон знал, что к этому все придет, что операция не получит поддержки общественности и конгресса и нам придется отступить.
Он начал говорить о государственном департаменте, который недавно выступил с заявлением, в котором назвал минирование «самообороной».
— К сожалению, это заявление «сплошной блеф», — сказал он презрительно. — Суть дела в том, что события вновь показали, что правая рука администрации не знает, что делает левая. Ничего подобного не случилось, если бы идея была проработана с юристами ЦРУ.
— Операция, — продолжал он угрюмо, — оказалась сплошным банкротством. — Хотя целью было нанесение удара по экономике Никарагуа, она не остановила поток оружия в Сальвадор. После Гренады он уменьшился, но сейчас снова вырос и является максимальным.
— Но, — заявил я, — мы все считаем, что главной целью было свержение сандинистов.
Он засмеялся, и все громче и громче.
— Это смешно, такого шанса у нас вообще не было. Простая арифметика подтверждает это, — заявил он. — Преобладание четыре к одному. У сандинистов армия и полиция насчитывают 75 тысяч. А Совет национальной безопасности США установил для «контрас» потолок в 18 тысяч человек, которым ЦРУ может оказывать помощь. Максимальное число «контрас», которые участвовали в операциях, составляло 15 тысяч. Но успехов почти не было. А теперь конец операции.
Я сделал несколько телефонных звонков, чтобы выяснить, правильно ли тут изложена общая ситуация. Ведь в ней нашла отражение точка зрения профессионалов ЦРУ. Я беседовал с представителем ЦРУ Джорджем Лаудером относительно позиции Макмагона по никарагуанской операции. Лаудер заявил, что об отрицательном отношении Макмагона к действиям ЦРУ в Никарагуа хорошо известно как в разведке, так и в конгрессе. Однако Лаудер добавил, что, какие бы личные мнения ни высказывал Макмагон, официально он не выступал против текущих операций ЦРУ.
На следующее утро эта история нашла освещение на первых полосах газеты под большим, на три колонки, заголовком: «У ЦРУ кончаются деньги на проведение тайной операции».
Когда утром я пришел в свой офис, позвонил Лаудер. Я был уверен, что Кейси не понравится, что он изображен в качестве главного «архитектора» операции. В моей статье говорилось, что «информированный источник» (имелся в виду заместитель Кейси) заявил: «Все это заварил Кейси». Ледяным голосом Лаудер заявил, что по указанию Макмагона он подготовил краткое заявление, которое будет направлено во все ведущие органы массовой информации.
— Макмагона? — переспросил я.
Лаудер начал читать: «Я хотел бы опровергнуть ссылки на мою точку зрения по поводу нашей деятельности в Никарагуа, которые появились 13 апреля в передовой статье газеты «Вашингтон пост». Хотя директор ЦРУ Кейси поощряет обсуждение всех наших идей в области разведывательной деятельности, у нас единое мнение относительно нашей работы, в том числе и по никарагуанским сандинистам. Эту точку зрения разделяют и другие руководители ЦРУ».
— И что же, вы полагаете, я должен делать с этим заявлением? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Лаудер, — ваше дело, — и повесил трубку. Заявление Макмагона было напечатано в газете на следующий день под одной из статей о минировании, а таких публикаций появлялось каждый день не менее трех-четырех.
В самом ЦРУ имелись искушенные в подобных делах силы, которые действовали против Кейси. Беседовавшие накануне со мной руководящие работники ЦРУ владели искусством ведения пропаганды: закладывай семена сомнений, увлажняй их, позволяй им взойти, а при необходимости подрежь. Мне были даны основные положения «некролога» по никарагуанской операции. Макмагон, обладающий здравым смыслом, всегда был настроен против минирования, видел возможный провал этой операции. В то же время он хотел зафиксировать в заявлении лояльность своему шефу. Макмагон не хотел попадать впросак при любом развитии событий. Если операция провалится, а именно к этому идет дело, он и его союзники могли бы сослаться на свою первоначальную оценку этого дела, на его зафиксированное сомнение. Если же она принесет успех, можно упомянуть об одном из его редких публичных заявлений, в котором он встал на сторону Кейси.
В государственном департаменте Мотли со смехом читал заявление Макмагона. Почти год занимаясь в рабочем порядке по указанию администрации тайной операцией в Никарагуа, Мотли пришел к глубоко циничной точке зрения о внутреннем маневрировании в ЦРУ. Макмагон был наиболее способным, беспримерным в этом отношении бюрократом. Тем, кто хорошо знал Макмагона, было известно, что он борется против большего, чем Никарагуа. Он сражается против права ЦРУ осуществлять полувоенные операции, которые пытается восстановить Кейси. Макмагон пришел к мнению, что дни, когда у ЦРУ были собственные диверсионные отряды, ушли в прошлое. К немногим исключениям в этом плане относился Афганистан. Макмагон не уставал повторять: ЦРУ должно красть секреты и анализировать информацию. Все!
По мнению Мотли, Макмагон ведет себя нелояльно. Но ведь именно Макмагон всегда поддерживал Кейси, нередко через несколько часов после его выступлений, осторожно и своеобразно обостряя высказывания директора, всегда с хорошо продуманной уклончивостью. Трудно найти хотя бы одно предложение или фразу из заявлений Магмагона, в которых он противоречил бы своему боссу. Он знал, как подать противоположную точку зрения, как будто речь шла о каких-то абстрактных вещах: «Критики говорят…» Но нередко воздействие заявлений Макмагона и его точка зрения проявлялись по-другому. «Джон, я сбит с толку, — однажды сказал Мотли Макмагону. — Директор говорил совершенно о другом». Временами Мотли был убежден, что Макмагон зашел слишком далеко и будет уволен. Но этого не происходило. Наконец Мотли пришел к выводу, что Макмагон лучше, чем кто-либо другой, «вычислил» Кейси, понял, что Кейси необходимо, чтобы кто-нибудь давил на него. Но это объясняло далеко не все, и Мотли недоумевал, нет ли у Макмагона на Кейси чего-либо серьезного. Однажды в шутку Мотли сказал: «Очевидно, Магмагон поймал Кейси за каким-то неприличным занятием».
Когда Макмагон услышал об этом, он взорвался неконтролируемым смехом, и его обвисшее лицо стало свекольно-красным. Казалось, что он сейчас взмоет над оранжевыми креслами своего кабинета на седьмом этаже, разобьет большое фигурное стекло окна и вылетит через балкон на виргинские просторы. Сама сверхмерность его реакции была прекрасным отвлекающим маневром, поскольку он мог не комментировать сказанное. Он прекратил смех, не сказав ничего.
В его альма-матер, колледже Холи Кросс, Макмагона называли «Улыбающийся Джек» и «Наседка», и, судя по записям в его дневнике, он был незаменимым человеком в любых веселых ситуациях. Его громкий смех слышен был после каждого анекдота. Ржание его можно было различить даже в темном переполненном кинотеатре. На старшем курсе он написал работу «Эмоциональный конфликт четырех трагических героинь Шекспира». Человек тайн, конфликтов и саркастического ума, он хорошо научился подыгрывать Кейси.
Кейси не считал, что Макмагон нелоялен ему. «Я не верю этому», — твердо заявил он, когда ему задали вопрос о возможной нелояльности Макмагона или расхождении во взглядах.
Мотли наконец понял, в чем дело: ЦРУ переживает кризис, связанный с поиском своего места, закреплением своей роли в международных делах. Занимаются ли его люди грязными делами? Да, но они служат президенту и директору ЦРУ. Борются ли они с русскими всеми силами, в любой точке земного
