у нас уже есть материальная возможность начать подготовительную работу...
Помыкевичева.
А вчера вы еще этой возможности не имели? 4
Рыпця.
Вчера вечером?.. Нет, еще не вполне, милостивая пани.
Помыкевичева.
Мне говорил вчера Дзуня...
Рыпця.
Вам говорил Дзуня?..
Помыкевичева.
Что вы не могли остаться к чаю, потому что интересы дела требовали вашего присутствия.
Рыпця.
Неужели же он вам и про отца Румегу напомнил?..
Пауза.
Помыкевичева.
Да, конечно...
Рыпця.
Это действительно неслыханная вещь, ведь сам Дзуня...
Помыкевичева.
Что сам?
Пауза.
Рыпця.
Ничего.
Помыкевичева.
Господин Рыпця, вы что-то скрываете от меня!..
Рыпця.
Нет, милостивая пани, этого никак нельзя... Если бы у меня и были какие-нибудь тайны от вас, то разве только государственного значения. А так...
Помыкевичева.
Господин Рыпця. Только один вопрос.
Рыпця.
Я слушаю, милостивая пани, я слушаю...
Помыкевичева.
Что вы знаете о Дзуне?
Рыпця.
О Дзуне? Ничего, решительно ничего, милостивая пани.
Помыкевичева.
Вы меня не поняли. Я вас спрашиваю, что вы знаете о нем.
Рыпця.
Он же почти все время здесь проводит, милостивая пани.
Помыкевичева.
Вас это не касается! Что вы знаете о нем, ну хотя бы с моральной стороны?
Рыпця.
Я? Решительно ничего...
Помыкевичева.
Разве вы не знаете... ну... не получает ли он каких-нибудь писем от женщин?
Рыпця.
Решительно нет! Это исключено, милостивая пани.
Помыкевичева.
А почему это должно быть исключено, позвольте вас спросить?
Рыпця.
Я... я допускаю... я не могу об этом знать, милостивая пани.
Помыкевичева.
Ах, так!..
Пауза.
Должна вам сказать, что ваш товарищ Пыпця производит более положительное впечатление, чем вы...
Рыпця.
Пыпця?
Помыкевичева.
Да, да. Если бы когда-нибудь мне пришлось выбирать, я выбрала бы Пыпцю...
Рыпця.
Пыпцю?
Помыкевичева.
Да, пане. О Пыпце я знаю немного, но знаю одно — это человек прекрасной, широкой души, и язык его не умеет так лгать...
Пауза.
Рыпця.
Сразу видно, милостивая государыня, что вы действительно мало знаете Пыпцю. Ну вот, хотя бы о языке его. Он вам небылицы плетет о своей непорочности, а выйдите в субботу вечером на улицу и увидите, как он пристает к несовершеннолетним девочкам, для того... чтобы в воскресенье утром с одеялом под мышкой
отправиться в лес на свидание.
Тьфу, тьфу!...
Помыкевичева.
Пыпця такой дон Жуан? Это импони рует мне.
Рыпця.
Т-тьфу. Импонирует...
Помыкевичева.
Господин Рыпця, вы, кажется, имеете смелость издеваться надо мной!..
Рыпця.
Боже сохрани, Милостивая пани. У меня и в мыслях не было такого, чтобы издеваться над вами. Мне только стало очень смешно, когда вспомнил, как это Пыпця неудачно через границу лошадей перебрасывал. Упитанных лошадей, в яблоках. И за это, тьфу- тьфу, за это невольно в политические преступники попал. Пыпця мастер голову морочить. Тьфу, тьфу!.. Политическим заключенным и то заморочил.
Помыкевичева.
Что вы говорите?
Рыпця.
Да это еще...
Помыкевичева.
Это действительно необычно, это очень романтично!..
Входит
Пыпця
в новых туфлях цвета яичницы, в пестром галстуке.
Рыпця.
Нет, товарищ, я как раз доказывал милостивой государыне...
Пыпця.
Какой это милостивой государыне? Или из-за своего оппортунизма вы будете и дальше товарища Милену величать милостивой государыней?
Помыкевичева.
Господин Пыпця...
Рыпця.
Я же это и доказываю па... товарищу Милене всю вредность и невыдержанность романтизма и одновременно веду с товарищем Миленой предварительные переговоры относительно ее теснейшего сотрудничества с редакцией «Кровавое зарево».
Пыпця.
Товарищ Милена будет прежде всего в теснейшем контакте с главным редактором «Кровавого зарева». Вот!
Помыкевичева.
Позвольте, господа! Выходит, мы уже накануне рождения журнала?
Пыпця.
Конечно, дорогой друг и приятель! Мы уже накануне рождения сугубо выдержанного литературно-общественного журнала «Кровавое зарево», редактором которого буду я. Вот!
Рыпця.
Неужели вы обо мне, товарищ, хотите забыть, как писал гениальный...
Пыпця.
Да ведь никак нельзя, дорогой товарищ и приятель! Да неужто вам никогда и шагу не ступить, чтобы...
