— Вечер принесет тебе еще немного вдохновения.
— Возможно.
Вечер наступил и прошел. Они пообедали в отеле и вернулись медленнее, чем ехали в город; выпрягли кобылу, пустили ее на выгон и в восемь часов, уже совершенно готовые, встретили гостей. Четыре супружеские пары приехали на этот скромный прием: молодой врач с женой, еще один флотский офицер с супругой, и — тоже с дамами — веселый молодой человек, о котором хоть и сказали, что он «чуть-чуть фермер», но образ жизни которого так и остался тайной для американца, и молодой владелец маленькой механической мастерской. Три часа они танцевали и пили, старательно избегая в разговорах серьезных тем. В эту душную ночь в комнате становилось все жарче, поэтому довольно скоро все сочли пиджаки и галстуки лишним балластом; проигрыватель непрерывно гремел музыкой, диски были свалены в огромную кучу. Хотя окна за проволочной сеткой были широко открыты, в воздухе висел плотный табачный дым. Время от времени Питер опоражнивал пепельницы в мусорный ящик, а Мэри собирала пустые стаканы, выносила в кухню, мыла и приносила обратно. Наконец, в половине двенадцатого, она внесла поднос с чаем и треугольными бутербродами с маслом и печеньем, что во всей Австралии считалось сигналом к концу приема. Вскоре гости стали прощаться и, покачиваясь, разъезжаться на своих велосипедах.
Мойра с Дуайтом помогли доктору и его жене благополучно добраться до ограды сада и вернулись домой.
— Приятная встреча, — сказал Дуайт. — Они, действительно, милые люди.
После жаркой духоты, царившей в доме, воздух в саду отрезвлял холодом. Ночь была очень спокойной. Между деревьями в бледном свете звезд виднелась береговая линия залива Порт-Филлип, бегущая от Фалмута к Нельсону.
— В доме сейчас хуже, чем в печи, — заметила девушка. — Я еще посижу здесь. Нужно остыть.
— Я принесу вам пальто.
— Лучше принесите чего-нибудь выпить, Дуайт.
— Надеюсь, не алкоголь? Она покачала головой.
— Полтора дюйма коньяка и много льда, если он вообще остался.
Он пошел за коньяком, а когда вернулся с двумя стаканами, Мойра сидела в темноте на краю веранды. Он подал ей стакан — она молча приняла его — и сел рядом. После вечерней суматохи ночная тишина доставила ему облегчение.
— Просто здорово сидеть вот так.
— Пока не начнут кусать москиты, — добавила она. — Впрочем, может, и не начнут, потому что дует ветер. Я бы не заснула сейчас, даже после такой дозы алкоголя. Вертелась бы с боку на бок всю ночь.
— Вы поздно легли вчера?
Она кивнула.
— И позавчера тоже.
— Советую время от времени ложиться пораньше.
— И что с того? — спросила она. — Вообще, имеет ли что-нибудь теперь смысл? — Он даже не пытался ответить ей, и после долгой паузы она спросила: — Дуайт, почему Питера назначили на «Скорпион»?
— Он наш новый офицер связи, — ответил капитан.
— У вас был такой раньше?
— Никогда.
— Так зачем он вам понадобился теперь?
— Не знаю, — ответил он. — Может, мы совершим рейд по австралийским водам. Приказа еще не было, но так говорят. Похоже, в вашем флоте капитан обо всем узнает последним.
— А куда, говорят, вы плывете, Дуайт?
Он заколебался. Правила безопасности были делом прошлым, но ему пришлось сосредоточиться, чтобы понять это. Сейчас, когда во всем мире не осталось никаких противников, такую осторожность можно было объяснить только силой привычки.
— Говорят, что в Порт-Морсби, — сказал он. — Может, это слухи и ничего больше, но именно так я слышал.
— Но ведь с Порт-Морсби уже покончено?
— Вероятно. Уже давно оттуда нет никаких сообщений.
— Значит, там нельзя сойти на сушу?
— Однако кому-то придется выйти и посмотреть… когда-нибудь, — сказал он. — Мы не будем покидать корабль, пока уровень радиации не понизится. Если он окажется высоким, мы даже не будем всплывать. Но когда-нибудь кому-то придется выйти и посмотреть. — Он замолчал, и в саду под звездным небом стало тихо. — Есть много мест, которые нужно увидеть, — сказал он наконец. — Мы все еще принимаем радиосигналы откуда-то из района Сиэтла. Смысла в них нет, просто время от времени в эфир идет смесь точек и тире. Иногда проходят две недели, прежде чем мы слышим их снова. Может, кто-то там жив, просто не умеет обращаться с аппаратурой. Вообще, в северном полушарии есть много странного, что нужно изучить.
— Неужели кто-то мог выжить?
— Не думаю. Но это не исключено. Этот кто-то должен находиться в герметически закрытом помещении с профильтрованным воздухом, с запасами воды и пищи. На практике это, пожалуй, невозможно.
Она кивнула.
— А правда, что с Кэрнсом уже покончено?
— Думаю, что да… и с Кэрнсом, и с Дарвином. Может, именно туда мы и должны плыть, чтобы проверить. Может, именно потому Питер назначен на «Скорпион». Он знает эти воды.
— Кто-то говорил папе, что в Таунсвилле уже есть случаи лучевой болезни. Эти слухи подтверждаются?
— Не знаю… я ничего такого не слышал. Но можно поверить: Таунсвилл южнее Кэрнса.
— Это будет расширяться все дальше на юг, пока не дойдет до нас?
— Так говорят.
— Ни одна бомба не упала в южном полушарии, — разозлилась Мойра. — Почему же это должно прийти к нам? Неужели нельзя ничего сделать?
Он покачал головой.
— Нет, Это все ветры. Очень трудно скрыться от того, что несет ветер. Точнее, совсем невозможно, поэтому нужно просто смириться с этим.
— Не понимаю, — упрямо сказала она. — Когда-то говорили, что ни один ветер не дует через экватор, поэтому мы будем в безопасности. А теперь оказывается, что это не так…
— В любом случае, мы не были бы в безопасности, — спокойно сказал он. — Даже если бы ученые оказались правы относительно тяжелых частиц, сюда все равно добрались бы легкие… Они уже здесь. Фоновая радиоактивность здесь сегодня в восемь или десять раз выше, чем была до войны.
— Что-то это нам не вредит, — заметила она. — Только говорят об этой пыли. Она что, летает с ветром, что ли?
— Да, — ответил он. — Но ни один ветер не дует на южное полушарие прямо с северного. Будь это так, мы все были бы уже мертвы.
Уж лучше бы так, — с горечью заметила она. — Мы сейчас похожи на смертников, которые ждут, когда их поведут на казнь.
— Может, и так. А может, это временное помилование. После этих слов стало тихо.
— Почему это тянется так долго, Дуайт? — спросила, наконец, девушка. — Почему ветер не может прийти прямо оттуда, чтобы покончить со всем этим?
— В принципе это довольно легко понять, — сказал он. — На каждом из полушарий ветры дуют большими спиралями на пространстве в тысячи миль между полюсом и экватором. Есть одна система циркуляции ветров в северном полушарии и другая система — в южном. Но разделяет их не экватор, который рисуют на глобусах и картах. Их делит так называемый термический экватор, который
