хорошо знал, но он пришел сюда не для того, чтобы разглядывать все подряд. Отдел шифров был с левой стороны, и где-то рядом с ним должна была располагаться главная радиостанция.
Он вошел в отдел шифров и задержался в коридорах, пытаясь открыть все двери по очереди. Все они были закрыты на ключ, за исключением двух, ведущих в туалеты. Туда он заходить не стал.
Вернувшись на улицу, он осмотрелся вокруг и обратил внимание на трансформаторную станцию с путаницей кабелей и изоляторов. Вдоль этих кабелей он дошел до другого двухэтажного здания, на этот раз деревянного. Подходя, услышал шум какой-то электрической машины, и в тот же момент сирена «Скорпиона» проревела дважды.
Когда гудки стихли, снова стал слышен шум, он и помог ему найти подстанцию. Он увидел работающий трансформатор мощностью примерно в пятьдесят киловатт. Стрелки на пульте стояли неподвижно, и только одна из них, указывающая температуру, дрожала на красном поле. Сама машина работала с тихим, но ясно различимым скрежетом. «Долго она не протянет», — подумал лейтенант.
С подстанции он вернулся в деревянное здание. Здесь ни одна из дверей не была закрыта, а некоторые были даже распахнуты настежь.
На первом этаже была дирекция; бумаги покрывали пол, словно сухие листья, занесенные ветром. В одной комнате стекло вылетело из форточки, и вода попортила много вещей. Он прошел через эту комнату и выглянул в окно: осколки стекла лежали на земле.
Затем он поднялся на второй этаж, где вскоре нашел центральный передатчик. Там стояли два стола и перед каждым — высокие радиоаппараты в металлических корпусах. Один из них был мертв и тих, все стрелки стояли на нулях.
Второй аппарат стоял у окна, рама, вырванная из проема, лежала на столе. Угол этой рамы высовывался наружу, слегка покачиваясь от легкого ветра. Противоположный угол опирался на лежавшую на боку бутылку от кока-колы. Под рамой был передающий ключ.
Лейтенант подошел и коснулся ее рукой в перчатке, Рама надавила на ключ, и одна из стрелок аппарата резко скакнула вверх. Он убрал руку, и стрелка вернулась на место. Тем самым одна из задач подводной лодки «Скорпион» была выполнена — разрешился вопрос, из-за которого они прибыли сюда, за десять тысяч миль.
Сандерстрем снял раму со стола и осторожно положил на пол; дерево не было повреждено, и после небольшого ремонта ее легко можно было поставить на место. Сев за стол и держа руку в перчатке на ключе, он начал передавать по-английски:
— Говорит Санта-Мария. Донесение подводной лодки Соединенных Штатов «Скорпион». Жизни здесь нет. Выключаю станцию.
Когда он начал повторять сообщение, сирена проревела трижды.
Машинально, раз за разом передавая сообщение, которое наверняка уже приняли в Австралии, он разглядывал комнату. На столе лежал блок американских сигарет, почти полный, всего без двух пачек, и лейтенанту очень захотелось его забрать, но он помнил приказ капитана. Стояли еще несколько бутылок кока-колы, а на подоконнике Лежала пачка «Сэтэдиз Ивнинг».
Он закончил передачу минут через двенадцать, причем, повторяя сообщение последние три раза, добавлял:
— Передает лейтенант Сандерстрем. На борту все хорошо. Мы идем на север, к Аляске. Я выключаю станцию.
Он снял руку с ключа и отодвинулся от стола вместе со стулом. «Черт побери, — подумал он, — эти трубки и дроссели, и этот трансформатор там, внизу… здорово поработали». Почти два года без консервации и замены деталей они работали превосходно. Он встал, осмотрел аппаратуру и повернул три выключателя. Потом зашел за стол, снял одну из панелей аппарата и прочел название фирмы; жалко, что нельзя передать ей благодарность.
Взгляд его вновь привлек блок «Лаки Страйк», но он знал, что капитан прав: конечно, они облучены, и даже одна затяжка может оказаться смертельной. Он с сожалением отвернулся, сошел вниз и направился к подстанции, к трансформатору. Там он внимательно осмотрел пульт управления и вырвал два переключателя, а потом постоял и послушал, как затихает динамо-машина, пока она не утихла совсем. Она отлично поработала и, если бы дать подшипникам капитальный ремонт, работала бы и дальше, но ему было жаль оставлять ее работать, обрекая на скорое разрушение.
Сирена прозвучала четырежды, он уже сделал все, что нужно. Оставалось еще четверть часа для себя. Он мог еще многое посмотреть, но что именно? В жилых домах он наверняка нашел бы трупы, как и в том туалете. В отделе шифров, выбив одну дверь, нашел бы записи, интересные для историков в Австралии, но не знал бы, что из них забрать, к тому же капитан запретил приносить с собой что-либо.
Он вновь поднялся наверх. Оставшиеся минуты были его свободным временем, и он прямо направился к еженедельникам на подоконнике. Как он и думал, это были три последних номера, изданные уже после отплытия «Скорпиона» из Пирл-Харбора перед самым началом войны, номера, которых не успел получить ни он, ни кто другой из команды корабля. Он с жадностью пролистал их. В них были напечатаны три последних части повести «Прекрасная дама и дровосек». Лейтенант начал читать.
Пятикратный гудок прозвучал, когда он дошел до середины первой части. Нужно было идти. Подумав, он свернул три газеты и взял их под мышку. Лодка и защитный комбинезон облучены, значит, нужно будет оставить их в шкафчике внешней обшивки, чтобы их обмыла морская вода. Еженедельники можно завернуть в свернутую лодку, а потом дезактивировать, высушить и читать, когда лодка вернется в безопасные широты. Он вышел из комнаты, старательно закрыл за собой дверь и направился к молу.
Недалеко от мола, у залива, стояло офицерское казино. Высаживаясь, он не обратил на него внимания, но сейчас что-то его заинтересовало, он свернул в сторону и подошел, остановившись напротив большой веранды. Внутри явно проходил какой-то прием. Он увидел пятерых офицеров в парадных мундирах и двух женщин, сидевших за столом; легкий ветерок шевелил летние платья. На столе стояла бутылка виски, содовая вода и высокие старомодные стаканы.
Иллюзия была настолько полной, что он быстро подошел еще ближе и… остановился, как вкопанный, ведь этот прием проходил больше года назад… Он отскочил в сторону и почти побежал к молу, желая уже только одного — вернуться в замкнутые стены, к друзьям, под защиту подводной лодки.
На палубе он выпустил воздух из лодки, свернул ее, спрятал в резину журналы и сунул все в люк. Потом разделся, сунул туда же шлем и комбинезон, захлопнул люк и запасной шахтой спустился вниз, чтобы принять душ. Через пять минут он снова был во влажной духоте «Скорпиона».
Джон Осборн уже ждал его у дверей шахты со счетчиком Гейгера и, прослушав, пропустил. Минутой позже лейтенант Сандерстрем, с полотенцем вокруг пояса, уже докладывал капитану Тауэрсу в его каюте; там были старший офицер и офицер связи.
— Мы приняли ваши сигналы по радио, — сказал капитан. — Не знаю, однако, приняли ли их в Австралии… Как вы считаете?
По-моему, приняли, — сказал радиотехник. — Там уже осень, и электрических разрядов в атмосфере немного.
Сандерстрема отпустили, и он пошел одеваться, а капитан обратился к лейтенанту Фарреллу:
— Мы останемся здесь до утра. Сейчас семь часов, и стемнеет раньше, чем мы доплывем до минных полей. — Не надеясь на навигационные огни, горевшие на берегу, он не решался рисковать и идти через минные поля залива в темноте. — Солнце взойдет примерно в четыре пятнадцать… или в полдень по Гринвичу. Тогда и двинемся.
Всю ночь они провели в спокойных водах портовой бухты острова Санта-Мария, глядя через перископ на его огни. На рассвете погрузились, взяли курс назад и сразу же сели на илистую банку. Они попытались сняться с мели, выкачав воду из балластных цистерн, но ничего не вышло, и пришлось ждать прилива. Только около десяти утра лодка вышла в главный канал и взяла курс на север.
В двадцать минут одиннадцатого лейтенант Гирш, стоявший у перископа, вдруг сказал:
— Лодка прямо по курсу. Первый офицер бросился к перископу, взглянул и приказал:
— Зови капитана. Пришел капитан.
— За бортом лодка с подвесным мотором, — доложил лейтенант Фаррелл. — В ней один человек.
