— Можешь сидеть под этим кленом, можешь даже лежать, но чтобы ни один котелок не пропал! Ясно?
— Так точно, — поспешил заверить Игорь.
Тищенко был чрезвычайно рад тому, что сейчас его оставили в покое и вместо работы на жаре Игорь может часок-другой понежиться в тени листвы. Охрана котелков была, мягко говоря, не слишком обременительной, и Тищенко просто предстояло отдохнуть. Это не могло не сказаться на настроении Игоря, и он даже перестал жалеть, что порезал палец. Вскоре вокруг не осталось ни одной живой души кроме курсанта из первой роты, также оставленного для охраны своих котелков. Первая рота сложила свои котелки у забора метрах в десяти от клина. Это расстояние показалось Игорю вполне достаточным для того, чтобы не перепутать котелки, и он безмятежно стал разглядывать небо. Кружева кучевых облаков навевали какое-то спокойствие и необъяснимое очарование. Игорю время от времени даже казалось, что он слышит какую-то прекрасную, но вместе с тем очень тихую и трудноуловимую мелодию. Но это и была самая настоящая музыка, сотканная из струй ветра, красок лета, кружева облаков, стрекотания кузнечиков, молодости и жажды свободы, к которой стремилась душа курсанта. Облака напоминали Игорю о том, как он возвращался вместе с Бубликовым из летнего полевого лагеря и по дороге наблюдал за удивительными играми-преображениями небесных путников. «Может быть, они скоро пролетят над Городком? А может быть их сейчас и из Городка видно? Может, если они на большой высоте, то самые дальние от меня, что почти на горизонте, и из моего дома видны! Пусть хоть тоже на самом горизонте, но видны!?» — думал Игорь, и от этой мысли на душе становилось как-то теплее. Если что-то видно одновременно и из дома, и из Колодищ, то это значит, что дом не так уж и далеко. Даже когда Игорь поразмышлял и понял, что облака, висящие на горизонте, никак не могут быть видны в Городке, он просто отогнал от себя голос разума и возвратился к своей первоначальной, пусть неправильной, но очень романтичной, а от того приятной мысли.
— Привет, Тищенко! Чего скучаешь?
Игорь опустил глаза вниз и увидел Турова из третьего взвода.
— А ты что здесь делаешь?
— У нас тоже несколько человек для работы взяли после того, как вы уехали. Мы вместе с первой ротой приехали. Наши пошли какие-то печки носить.
— А ты, почему не с ними?
— Видишь — плечо до крови разбил, вот меня и отпустили.
— Как это тебя угораздило?
— Слазил с машины, зацепился за борт и упал прямо рыбкой на асфальт.
— А откуда узнал, что я здесь?
— Твой сержант сказал. Вот я и пришел компанию составить.
— Хорошо — вдвоем веселее будет. Садись.
— Тут неудобно. Пойдем чуть дальше сядем, например, к забору, — предложил Туров.
— Далековато от котелков будет. Не переносить же их из-за этого! Да если и перенесем, то можно с котелками первой роты перепутать, — возразил Игорь.
— Не надо ничего переносить и путать. Пусть все лежит на своих местах. Котелки и от забора хорошо видно. Если кто-нибудь будет брать, мы сразу заметим и тормознем.
— Может, ты и прав… Черт с ними, пошли к забору! — согласился Игорь, поддавшись на уговоры Турова.
Туров оказался словоохотливым малым и рассказал почти без перерыва не меньше пятнадцати анекдотов. Вначале Игорю это даже нравилось, но потом надоело, и он перевел разговор на другую тему — о сержантах. После продолжительных споров курсанты согласились, что лучшими сержантами роты являются Яров и Петраускас. И тут произошло то, чего не ожидали ни Туров, ни Тищенко. В то время как курсанты увлеклись беседой и ослабили внимание, с работ пришла первая рота и в мгновение ока появившиеся курсанты растащили почти все котелки, лежащие под кленом. Придя в себя, Тищенко вскочил на ноги и принялся кричать:
— Ребята, положите котелки на место! Это наши котелки — второй роты! Ваши ведь у забора лежали!
Но ни один из «воров» даже не оглянулся. Возмущенный Игорь догнал одного из курсантов и потянул котелок на себя.
— Да пошел ты! — огрызнулся курсант и, не долго думая, просто отшвырнул Игоря в сторону, что ему было сравнительно легко сделать из-за заметного превосходства в росте и весе. Растерянный Тищенко подошел к Турову и мрачно спросил:
— Все — досиделись! Что нам теперь делать, а?! Эти идиоты все наши котелки разобрали.
— Почему это НАМ? Что ТЕБЕ делать? Меня ведь здесь не оставляли. Так что меня не втягивай — я здесь не при чем, — холодно ответил Туров, в душе проклиная себя за то, что связался с котелками.
— Как это ты не при чем? А разве Гришневич не посылал тебя ко мне? — возмутился Игорь.
— Он не посылал меня котелки охранять, а просто сказал с тобой окончания работы дожидаться. Ты лучше не на меня наезжай, а думай, что сейчас своим скажешь — вон, они уже идут сюда.
Тищенко обернулся в ту сторону, куда показал Туров. Туров сказал правду — к клену спешил второй взвод, желая поскорее утолить созданный работой аппетит. Но у клена их ждало разочарование. Вместо котелков под деревом стоял Тищенко и молча смотрел на взвод.
— Где котелки? — зло спросил Байраков.
— Здесь были… Только что первая рота забрала…
— А ты для чего здесь торчал? Спал, что ли?! — недовольно спросил Петренчик.
— Не спал. Просто они подошли как-то неожиданно…
— Тищенко, ты понимаешь — мы только что работали, как кони, а ты нас без обеда оставил?! Херово получается, Тищенко! — в голосе подошедшего Албанова Игорь уловил хорошо различимую угрозу.
— Да чего тут говорить?! Это чмо долбаное все котелкм прощелкало! Вот гандон! — подытожил Резняк и грубо толкнул Игоря в грудь.
— Чего ты толкаешься?! Сам гандон! Да пошли вы все… — Тищенко так и не успел договорить, потому что оказался на земле после сильного удара в челюсть, нанесенного ему Байраковым.
Игорь тут же вскочил на ноги и, сжав кулаки, крикнул Байракову:
— Сейчас как долбану пару раз, так и сдохнешь на месте!
Байраков криво улыбнулся и презрительно заметил:
— Да ты сейчас на куски рассыплешься, сынок, если я тебе еще раз врежу.
— Чего ты еще трепыхаешься? Улетел отсюда, щенок, пока я тебе очки в голову не вбил! — крикнул Петренчик и отбросил Игоря в сторону.
Едва не упав во второй раз, Тищенко успел заметить, что Резняк хотел заехать ему сапогом, но промахнулся. Во время этой стычки Игорю казалось, что вокруг него собрался целый взвод. На самом же деле никто кроме вышеперечисленной четверки особой активности не проявил. Почти все остальные курсанты хоть и были злы на Игоря за то, что он не сохранил котелки, но все же остались лишь пассивными зрителями происходящего. Лупьяненко, Туй и Сашин хоть и сочувствовали Игорю, но все же не решились вступить открыто в его защиту, потому что, как ни крути, но Тищенко был все же не прав.
В это время пришел Гришневич. Узнав, в чем дело, сержант сразу же подозвал к себе Игоря:
— В чем дело, Тищенко? Где котелки? Как теперь кормить взвод.
— Виноват, первая рота взяла… Украли…
— Меня не волнует, кто чего взял! Запомни, солдат — в армии нет слова «украли», в арами есть слово «прое…л». А именно это ты сейчас и сделал. Даю тебе три минуты на поиски котелков! Время пошло!
— Есть, — понуро ответил Игорь и побежал за котелками.
Собственно, он и не знал, куда бежать, а просто ходил по окружающей территории, выискивая котелки. «Не могли же они бесследно пропасть?! Ведь первая рота тоже с собой котелки привезла. Если они наши взяли, то где-то должны их котелки лежать. Но где? Так, спокойно! Надо обо всем спокойно подумать. Где складывали котелки курсанты первой роты? Вроде бы у забора. Точно у забора! Но ведь они сейчас там сидят и едят. А что, если котелки там же? Надо пойти и посмотреть», — успокоившись, Игорь принял более-менее разумное решение. Подойдя к сосредоточенно поглощавшим кашу курсантам первой роты,
