Фрау Эрмелина сказала печально: «Ах, что ж это будет? Где ни очутимся — быть нам несчастными, быть чужаками. Здесь мы живем, как нам хочется, здесь вы хозяин Вашим оброчным. Пускаться на риск, искать приключений — Необходимо ли? Право же, за неизвестным гоняться, Бросив известное, и неразумно ведь, и непохвально. Здесь мы живем в безопасности полной. Наш замок — твердыня! Если бы двинул все силы король против нас, обложил нас, Занял бы даже дорогу войсками, — мало ли скрытых Выходов мы тут имеем и тайных тропинок? Отлично Сможем спастись! Да что говорить? Вы же знаете лучше. Чтоб захватил нас король в свои лапы военною силой, Много для этого нужно, и я не об этом тревожусь. Но признаюсь, что обет ваш отправиться за море — вот что Очень меня огорчает. Я вне себя. Что же будет?» «Милая женушка, вы не грустите — не стоит! — ответил Рейнеке. — Слушайте и согласитесь: страшно — не клясться, Страшно — попасться. Мудрец-исповедник сказал мне однажды: «Клятва по принужденью недорого стоит». Мне лично Трижды начхать! Я имею в виду свой обет. Вам понятно? Как вы сказали — так сделаю. Кончено! Дома останусь. В Риме-то мне, разумеется, нечего делать, и если б Десять обетов я дал, Иерусалим этот самый Век бы не видеть! А с вами мне тут, безусловно, спокойней. Лучшего, право, нигде не найду я, чем то, что имею. Перцу король мне задаст, несомненно, но будем готовы. Хоть для меня он и слишком могуч, но, быть может, удастся Снова его провести и дурацкий колпак нахлобучить На венценосную голову. Только дожить бы, — узнает Он у меня, где раки зимуют. За это ручаюсь!..» Бэллин меж тем за воротами нетерпеливо заблеял: «Лямпе, скоро ль вы там? Выходите! Отправиться время!» Рейнеке это услышал и выскочил: «Милый мой Бэллин, Лямпе просит у вас извинения, — с тетушкой счастлив Он побеседовать, вы же, сказал он, не будьте в обиде. Так что ступайте себе, не спеша, — не скоро отпустит Тетушка Эрмелин Лямпе. Не омрачайте их радость…» Бэллин в ответ говорит ему: «Слышал я крики. В чем дело? Лямпе, я слышал, кричал: «Бэллин, на помощь, на помощь!» Вы ему что-нибудь сделали?» Рейнеке хитрый ответил: «Слушайте, милый! Как только с женой о своем пилигримстве Речь я завел, так бедняжка в отчаянье полное впала. Смертный объял ее страх — и она потеряла сознанье. Лямпе, увидевший это, перепугался и крикнул В ужасе: «Бэллин! Спасите! Бэллин, Бэллин, скорее! Тетушке нехорошо, боюсь, что она не очнется!» «Помнится, — Бэллин сказал, — что кричал он особенно страшно». «Что вы! Он ни волоска не лишился, — поклялся обманщик.— Пусть вместо Лямпе меня постигнет любое несчастье! Знаете ли, — продолжал он, — вчера государь поручил мне Из дому несколько писем ему написать непременно, В них изложив свои мысли по ряду важнейших вопросов. Вы б не доставили их, дорогой мой? Они ведь готовы. Много в них есть интересных вопросов и дельных советов. Не беспокойтесь о Лямпе, — я слышал, как радостно, с теткой Оба они предавались воспоминаньям о прошлом. Как заболтались! И не остановишь! Едят, попивают, Счастливы видеть друг друга. Тем временем письма строчил я». «Милый мой Рейнгарт, — сказал ему Бэллин, — придется вам письма Тщательно упаковать. Как спрятать их? Сумки-то нету? Если сломаю печати, то по голове не погладят». «Это, — заметил Рейнеке, — можно устроить. Котомка, Сшитая мне из шкуры медведя, как раз пригодится: Очень плотна и прочна, — в нее уложу я пакеты. Знаю, за это король наградит вас особенно щедро, Примет с большим уваженьем и трижды за то обласкает». Бэллин-баран и поверил всему, а мошенник немедля В дом побежал, и котомку схватил, и впихнул торопливо Голову зайца в нее, соображая при этом, Как завязать ему сумку, чтобы не вскрыл ее Бэллин. Из дому выйдя, сказал он барану: «Повесьте-ка сумку, Милый племянник, на шею себе и не вздумайте только В письма заглядывать: будет опасно сие любопытство. Я запечатал их очень старательно, — так и доставьте. Сумку вскрывать не пытайтесь! Ее завязал я особым, Сложным узлом, как обычно, когда я пишу государю Что-нибудь важное. Если король убедится, что так же Стянуты будут ремни, — вы заслужите милость, награду Можете вы получить от него как гонец безупречный. Да, если б вы, лицезрев короля, предположим, хотели Выиграть больше во мненье его, намекните, что сами Подали вы мне совет написать эти письма, и даже Автору их помогали. И честь вам и выгода будет…» Бэллин от радости, словно безумный, запрыгал на месте, Так подскочил он и сяк и в бараньем восторге заблеял: «Дядюшка Рейнеке-сударь, я в вашей любви убедился,— Хочется вам меня выдвинуть: между придворною знатью Буду теперь я прославлен тем, что столь мудрые мысли Я в столь изысканных, тонких словах излагаю. Конечно,
