Папа совсем уже стар и в дела не вникает, и малоКто с ним считается там, а фактически всем ВатиканомВертит теперь кардинал Ненасытус — мужчина в расцвете,Крепкий, горячий, решительный. С дамой одной, мне знакомой,Он в отношеньях интимных. Дама подсунет бумагу —И, как всегда, безотказно добьется всего, что ей нужно.Письмоводитель его Иоганнес Пристрастман — ценительСтарых и новых монет. Друг его близкий — дворецкий,Некий Шпионглаз. Нотариус там Путелькрутель — обоихПрав кандидат, подающий большие надежды. Он станетЧерез какой-нибудь год в юридических сферах светилом.Двое мне также судей там знакомы: Дукат и Донарий,—Что ни присудят они — отменить приговор не удастся.Так в этом Риме творятся и плутни и козни, а папаДаже не знает об этом. Все дело в знакомствах и в связях.Связями можно добыть индульгенцию, снять отлученьеС целой страны. Положитесь на это, дражайший мой дядя!Знает и сам государь: уничтожить вас я не позволю.Вывести мне ваше дело на чистую воду нетрудно.Должен понять государь, что в совете его высочайшемСамые умные мы: обезьянья порода и лисья!Это, как бы там ни было, вам, несомненно, поможет!..»«Очень утешен, — сказал ему Рейнеке. — Если бы сноваМне уцелеть, я бы вас не забыл…» И они распростились.С Гримбартом только одним, без друзей, без родни, приближалсяРейнеке-лис ко двору, что кипел к нему лютою злобой.
ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ
Рейнеке лис, ко двору подходя, окрылен был надеждой,Что обвинения против себя отведет. Но, увидев,Сколько собралось врагов его, как все держались, как явноЖаждали все отомстить ему и покарать его смертью,—Духом он пал, усомнился, но с вызывающим видомЧерез ряды всех баронов проследовал с Гримбартом вместе.К трону уже подходили они — и шепнул ему Гримбарт:«Без малодушия, Рейнеке! Не забывайте, что счастьеРобкому не достается, а смелый идет на опасностьИ вдохновляется ею: опасность — преддверье спасенья!»«Истинно так! — сказал ему Рейнеке. — Как благодаренЯ за поддержку вам! Если опять окажусь на свободе,Вспомню я вас!..» Осмотрелся он тут и увидел, как многоРодичей было в собранье, но доброжелателей мало!Он большинству насолить умудрился — великим и скромным,Даже гадюки и выдры считали его за прохвоста.Все же достаточно в зале друзей он еще обнаружил.Рейнеке стал на колени пред троном, и очень степенноТак он сказал: «Всеведущий и всемогущий от векаБог да хранит вас, король, господин мой, а такжеВашу супругу, мою госпожу, и обоим даруетМудрость и здравые мысли, дабы разуменьем монаршимПравое вам отличать от неправого, ибо все большеФальшь на земле процветает. Многие кажутся с видуВовсе не теми, кем суть. О, если б на лбу отражалисьВсе сокровенные мысли так, чтоб король, как по книге,Мог их читать, — он узнал бы, как я ему искренне предан!Многие, правда, чернят меня. Кто? Негодяи! Им нужноМне навредить, чтоб лишить меня вашего расположенья:Я, мол, его недостоин! Но мне ль не известно, как любитМой повелитель-король справедливость! О нет, не сведетеВы короля со стези правосудья! Так было — так будет!..»Зашевелились тут все, старались протиснуться ближе,Дерзости Рейнеке все изумлялись и жаждали слушать:Явны его преступленья, — как же ему отвертеться?«Ах, негодяй! — воскликнул король. — Но пустой болтовнеюТы не спасешься на сей раз! Нет, ложь и обман не удастсяВыдать за истину снова. Конца своего ты дождался!Преданность мне, полагаю, ты доказал: несомненно,Случая с кроликом, дела с вороной достаточно было б,—Ты же везде и повсюду свершаешь деянья измены!Мастер ты подлых проделок, но скоро они прекратятся.Мера терпенья полна, — я бранить тебя больше не стану!»Рейнеке думал: «Что будет со мною? О, если б добратьсяКак-нибудь до дому только! Какое бы выдумать средство?Будь там что будет, — испробую все, но пробиться я должен!..»«О мой великий король, мой монарх благородный! — сказал он.—Если считаете вы, что достоин я смерти, вы, значит,Дело не с той стороны рассмотрели. СоблаговолитеВыслушать прежде меня! Я бывал вам советом полезен,
