Как бы с собой, как бы с Россией – с сей тенью, вставшей из невья... Он умер ликой смертью или живет –?все умер для меня. Друг! невещественно отведай от сладкой перстности: вот мед, вот навий хлеб, вот жизнь, вот –?ведай – кипящих мыслей годомет. Я ждал тебя, чтобы из знанья хмель медной памяти пролить. Мы те, что полночью изгнанья готовы утра спор продлить. По эту сторону –?дух пара витал над чашкой, сей уют! От чаш божественного пира вкушали мы,–?от пряных блюд. Окно оттуда выходило в блаженства, в небо –?крыш полет и ветр –?бесед всенощных дело, под лет тяжелый низкий л?т. Я новозападник, стремящий себя за грани расплескать, и ты –?новоязычник, мнящий, как древний, ладуя, плескать и таинством сиих плесканий вернуть исчезнувшую тень... Девкалионовым метаньем творить из сокрушенных стен. И ныне, здесь тобой оставлен, забыв медовость всех веков, писаний лирность, ветхий ставень прикрыв, светильников венком, сим теплым жадным полыханьем для мертвых яства окружив, на их огнях слежу дыханье невидимых, единый жив. Вот покачнулися пламена, волос зашевелился вихрь. То –?будущее на рамена мои –?кладет ладони их. И прорицают и пророчат, и вижу! вижу новый мир. И длится до вершины ночи сей хладный навий вещий пир.
4
Ладони утешенье навьей, о, бороды прозрачной сень. – «Помимо хаоса, о тень, как лад обещанный прославить?» – В ответ –: жестокий ум и взгляд не скроют слабости подспудной; проект гармонии: будь рад, вкушайся и ликуй минутой. Сколь точно отражает грязь небесного огня лампады. Люби, плещи в ладони, ладуй, весельем сердца исступясь. Не учреждай суда: в нем злобы вихрь зреет... глинка! умались! следи за каждым шагом, чтобы не повредить лица земли... Еще взволнованно движеньем губ –: «сколь скудельны, голы вы...» О, дидактическое пенье над колыбелью головы.
5
Я слышу тяжкий шаг веков, народов вижу я движенья, новоязыческих жрецов на площадях богослуженья. Ристалищ золотую пыль и благость таинств возрожденных –
