— Ты отказываешь всем, кто любит тебя.
Он снова улыбнулся, на этот раз — грустно.
— Любовь — удел поэтов.
Слезы едва не брызнули из глаз Рэйчел, но она удержалась. Горец нежно провел пальцами по её щеке.
— Ты такая романтичная, Рэйчел, — тихо сказал он. — Ты всегда была романтичной.
Он наклонился и поцеловал её в губы. Рэйчел потянулась к нему, но он решительно направился к выходу. Когда он закрыл за собой дверь, она сквозь стекло помахала ему рукой. Горец на мгновение остановился и посмотрел на Рэйчел. Спустя мгновение его фигура исчезла в вечерней темноте…
Бренда проверила патроны в барабане револьвера сорок пятого калибра и положила его в ящик туалетного столика. Конечно, она не собиралась стрелять в Нэша, но Маршалл настоял на том, что как мера предосторожности это необходимо. Он же посоветовал на всякий случай запастись магнитофоном. Это не помешает, говорил лейтенант, и никаких особых усилий не требуется. Нужно просто включить и положить в каком-нибудь укромном месте.
Бренда как раз возилась с миниатюрным кассетным магнитофоном, когда раздался звонок в дверь. Она нажала на кнопку записи и положила магнитофон в большую деревянную шкатулку для бижутерии, которая стояла на туалетном столике перед зеркалом.
— Одну минуту! — крикнула она, покончив с этими приготовлениями.
Бренда направилась к входной двери, задержавшись перед зеркалом в прихожей. Прическа и вечерний костюм были в порядке, но она забыла одеть серьги. Махнув рукой, она открыла дверь.
Перед ней на пороге стоял Расселл Нэш. Его светлый плащ был расстегнут. Под мышкой Нэш держал завернутую в папиросную бумагу бутылку и еще какой-то сверток.
— Добрый вечер! — слегка улыбаясь сказал он.
Она прислонилась к дверному косяку и пристально смотрела на гостя. Нэш молча улыбался.
— Ну, что, — наконец, сказал он, — мы будем ужинать здесь, в коридоре, или ты пригласишь меня войти.
Она растерянно улыбнулась.
— Конечно, — смущенно сказала Бренда, распахивая дверь. — Заходи.
Он ступил через порог и остановился в прихожей. Бренда закрыла дверь и показала на плащ Нэша.
— Давай, я помогу тебе раздеться.
Он покачал головой.
— Не нужно, спасибо.
Бренда переспросила:
— Что?
— Я пока побуду в плаще, — ответил он.
Она кивнула головой.
— Ну, хорошо.
Щелкнув дверным замком, она направилась в ванную.
— Куда ты? — спросил Нэш, стоя в прихожей.
Она смущенно улыбнулась и показала пальцем на ухо.
— Я забыла одеть серьги.
— Вон оно что, — протянул он.
Бренда повернулась и показала на дверь в комнату.
— Проходи. Там, в баре — напитки и стаканы.
Она скрылась в ванной, прикрыв за собой дверь. Горец медленно прошел по коридору. Увидев на стене картину в стеклянной рамке, он остановился и внимательно рассмотрел ее. На картине был изображен горделиво подбоченившийся шотландец в темно-синей клетчатой юбке и такого же цвета берете. На плече его был накинут светло-коричневый плед. Горец удивленно поднял бровь и приподнял уголки губ в ироничной улыбке.
Он вошел в комнату и осмотрелся. Здесь было довольно уютно. Книжный шкаф, плотно уставленный толстыми фолиантами, на стене — несколько дипломов и свидетельств в застекленных рамках, небольшой кожаный диванчик, журнальный и туалетный столики, несколько зеркал на стенах. На всем виднелся отпечаток женской руки — чистота, порядок и очень много цветов. Цветы были повсюду — на столиках, в горшках на полу, на специальных полках…
Бренда остановилась перед зеркалом в ванной и, явно нервничая, припудрилась. Критически осмотрев свою внешность, она пристально посмотрела на собственное отражение и сказала:
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Горец поставил бутылку на столик перед диваном, положил сверток на полку под зеркалом, висевшим на дальней стене, и уверенно прошел к туалетному столику. Выдвинув один из его ящиков, он обнаружил револьвер сорок пятого калибра. Горец проверил барабан — заряжен. Он поднял револьвер, повертел его перед носом и весело крикнул:
— Мне нравится твоя квартира, Бренда!
Она не разобрала, что он сказал, и невпопад крикнула:
— Располагайся поудобнее! Я сейчас приду.
Горец положил оружие назад в ящик стола и прошел к окну. Выглянув на улицу, он заметил белый автомобиль на противоположной стороне мостовой. Из окна торчала голова сержанта Уокера, который по своему обыкновению жевал воздушную кукурузу.
Горец негромко рассмеялся и снова крикнул:
— И вид из окна у тебя интересный!
Бренда снова не разобрала.
— Что?
Горец открыл большую деревянную шкатулку, которая стояла на туалетном столике. Увидев работающий магнитофон, он широко улыбнулся и наклонился к самому микрофону, внятно сказав:
— Я говорю — интересный вид из окна.
— Да, мне тоже нравится, — крикнула Бренда из ванной.
Горец снял плащ и бросил его на спинку дивана. Затем он подошел к стойке бара и взял два невысоких бокала из тонкого стекла. Бренда продолжала возиться в ванной. Горец снял обертку с бутылки. Это был французский коньяк в запыленной бутылке из фигурного черного стекла. Почти выцветшая этикетка говорила о весьма почтенном возрасте этого продукта. Открыв пробку, Горец налил в бокалы напиток и громко произнес:
— Ты не говорила мне, чем ты зарабатываешь на жизнь.
Поправляя серьги, Бренда на мгновение растерялась. После некоторой заминки она крикнула:
— Я работаю в музеё Метрополитэн… — спустя мгновение она добавила, — в отделе приобретения экспонатов.
Услышав её ответ, Горец скептически улыбнулся и сказал:
— Теперь мне понятен твой интерес к старинному оружию.
Она, наконец, вышла из ванной комнаты. Горец бросил на неё беглый взгляд и, взяв со стола бокалы протянул девушке коньяк.
— Да, — сказала она, — особенно меня интересуют самурайские мечи.
Горец повел головой.
— Вот как. Очень мило.
Они постояли немного с бокалами в руках, пока Бренда не спросила:
— Тост будем произносить?
— Конечно, — тихо сказал Горец.
Он стал наслаждаться ароматом старинного напитка, закрыв глаза. Бренда отпила из бокала сразу. Она с интересом смотрела на гостя, который, казалось, забыл обо всем на свете и вошел в состояние блаженного транса. Горец медленно сказал: