дуло было некому.
— Что такое?
— Что случилось?!
Никаких чудовищ не было видно, и это озадачило всех еще сильней.
— Тут живой, живой! — нервно закричала Берта. Крик быстро привел её в себя. Мгновенный испуг улетучился, снова уступая место тупой обреченности. — Один из них живой…
— Тише! — Эрн оттолкнул её в сторону и, прищурившись, заглянул в открывшиеся глаза мальчика. — Не беспокойся. Мы пришли за вами.
Мальчик негромко застонал сквозь зубы. Его лицо исказила гримаса боли.
— всё будет хорошо, — произнес Эрн.
Мальчик посмотрел на него глазами, полными ужаса. Он попробовал что-то произнести, но одеревеневший язык не подчинялся, скованный бессилием.
— Не волнуйся, всё будет хорошо, — повторил Эрн.
— Нет! Нет!!! — На лице мальчика отразился протест.
Только Рили заметила замершую в его глазах просьбу уйти — и по её позвоночнику тотчас пробежали мурашки. Она догадалась, что это могло означать.
— Пожалуйста, — каждое слово уходило из него с крупинкой жизни, — убейте меня! Убейте!
Мальчик снова приоткрыл рот, но больше не смог выдавить ничего.
— Успокойся, мальчик, — продолжал утешать его Эрн, не замечая ужаса в глазах подростка. всё будет хорошо.
Забыв обо всем, Эрн шептал мальчишке слова утешения. Люди были живы — ничто другое его больше не волновало.
— Давай сюда руку, — сказал расчувствованно Эрн, — сейчас мы тебя снимем…
Мальчик закричал, захлебываясь от собственного крика, и, согнувшись пополам, почти вывалился на руки десантников — лишь одна из слезивых полос удерживала. Его тело изгибалось. Мальчика ломало так, что трудно было поверить, что человеческое тело способно на такое, — можно было подумать, что мальчику в спину воткнулось что-то и теперь пронзает его насквозь, стараясь найти в живой преграде более короткий путь.
— Что с ним?! — замерла на месте Берта.
— Конвульсии, — пожал плечами Эрн.
— Что?
— Какие-то судороги. — Эрн призадумался.
Тем временем конвульсии стали резче, крик, окончательно задохнувшись, смолк.
Это была агония, но агония странная: уже обвисла на ослабевшей шеё голова, глаза потухли, черты лица заострились и замерли, но тело, особенно его нижняя часть, продолжало дергаться во всё ускоряющемся темпе. Дергался живот, совершенно невероятным образом выпирая вперед огромным скачущим пузырем: вспух, втянулся, опять раздулся, на этот раз сильнее; вытянулся кишкой, опять втянулся. На серо-зеленых губах вспенилась кровь и потекла струйкой — лопались под давлением невидимой силы внутренности.
Рили первая стряхнула с себя оцепенение.
— Отойдите! — закричала она в микрофон. — Скореё отходите назад!
её крик уже был бесполезен: всё стоявшие возле подростка и так отскочили, не выдержав чудовищного зрелища.
— О Боже! — пролепетал Урих.
Асом медленно пятился назад, уперев невидящий взгляд в табло.
Разбрызгивая вокруг кровь и жидкое содержимое кишок и желудка, живот прорвался.
Вывалившаяся оттуда бронированная голова, блестевшая словно под слоем лака, лязгнула в воздухе кривыми зубами, расположенными во рту несколькими рядами. Монстр еще не полностью вырвался на свободу, но уже был готов убивать.
Он брыкался, стараясь встряхнуть ставшую ненужной человеческую оболочку, и маленькие подслеповатые глазки хищно впились в будущую пищу.
На людей.
— О Господи! — снова простонал Урих.
— Черт! — вырвалось у Рея.
— Дерьмо… — почти завороженно покачала головой Кеси.
— Всем отойти назад! — резко скомандовал Эрн.
— Убейте эту тварь! — завопила Берта.
Тупая обреченность при виде реального противника оставила ее, словно вытолкнула из таких же помертвевших слоев слизи, заставив потерять равновесие.
Эрн поднял огнемет:
— Получай, сволочь! — Из ствола огнемёта с гулом вырвался столб пламени.
Чудовище завопило.
Остатки человеческого тела обуглились, членистые когтистые лапы судорожно задергались в воздухе.
Пламя с шипением било по прямоугольной лакированной морде, и она чернела под его напором, теряя блеск, и обжигаемые десна плавились на глазах.
Монстр подыхал. Его тело корчилось в огне почти так же, как за минуту до этого тело подростка, разрываемое им изнутри.
— Движение, — не своим голосом выдавил Асон.
С индикатором происходило что-то невероятное: по мере того как писк усиливался, в движение пришла сама сетка. Задрожали полукружья, поплыли во всё стороны радиусы, но расплывчатые язычки всё глубже вгрызались в синеё поле, сливаясь от вращения в один круг.
— Откуда? — издалека донесся голос Эрна.
Асон не понял, как сумел выговорить в ответ более или менеё членораздельное предложение.
— Я не могу твердо зафиксировать. Множественные сигналы.
Наконец карусель на табло остановилась. Огромное расплывчатое пятно занимало уже почти весь внешний сектор и продолжало распространяться, как разливающаяся по полу вода.
— Уходите, — еле слышно проговорила Рили. — Бегите оттуда…
В микрофонах её голос превратился в неясный, похожий на помехи шум.
Затаив дыхание, всё теперь слушали Асона, глядевшего на индикатор движения живых организмов вытаращенными от страха глазами.
В зале было тихо.
Стволы лишенных своего жала винтовок поникли и виновато смотрели вниз.
Пятно на табло продолжало расти.
Вместе с ним росли напряжение и страх.
— Асон, говори, говори! — закричал Эрн.
Хотя на самом деле молчание длилось всего несколько секунд, большинству показалось, что прошли часы.
— Асон, всё слушают!
Асон часто задышал, стараясь понять, что именно происходит с индикатором. Вращение могло означать только одно: заданного направления для того, чтобы зафиксировать всё движущиеся объекты, не хватало.
— Асон!
— Множественные сигналы. Похоже, нас окружают
— Что? — взвыл Урих.
— Нас окружают! — комментировал Асон. — Приближаются к нам.
— Горн, сделайте же хоть что-нибудь! — прошептала Рили.
— Внимание, тревога! — собрал свои силы Эрн. Его лицо приняло решительный вид, ствол огнемета угрожающе нацелился в сторону коридора.
