НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

регламентирующее управление Российской империей при Николае Первом крайне слабым, не действенным и чрезмерно дорогостоящим. Уже с 40-х годов Российская империя начала терять свои позиции в мире, вытесняться Францией и Великобританией из важнейших областей влияния в Европе и Восточном Средиземноморье. Вызванная этим Крымская война 1853-1856 годов показала, что чиновничья власть царского самодержавия даже в тревожных обстоятельствах накануне войны с трудом воспринимала новшества в производстве и управлении, оказалась неспособной правильно оценивать обстановку и осуществлять военное перевооружение армии и флота, налаживать организацию их снабжения на новых, обусловленных индустриализацией основаниях.

Поражение в Крымской войне, которое с эпохи Петра Великого впервые пошатнуло положение Российской империи, как великой державы, породило опасность необратимого упадка империи. Оснащённость современным вооружением, организация снабжения и связи в самой России в целом не выдерживали никакого сравнения с тем, что имело место у Англии и Франции, то есть у главного и стратегического противника, который показал способность вести войну даже в русском Крыму, вдали от своей территории. Вырваться из гибельных объятий чиновничьего произвола Российская империя могла только переводом части производственной экономики на рыночные отношения и капиталистическое развитие, чего нельзя было добиться без отмены крепостного права. Крепостническая государственная власть больше не в состоянии была поддерживать имперские государственные отношения в стране. Но направление начатых самодержавием при Александре Втором изменений государственной власти задалось недовольством русского крестьянства, которое повсеместно нарастало и грозило стать неуправляемым. Возбуждаемое традициями родоплеменных общественных отношений крепостное русское крестьянство объединялось мечтами о возрождении народного государства без крепостного права, и его стремление добиться своих мечтаний было настолько серьёзным, что напоминало вызревание новой крестьянской смуты. Для перерастания недовольства в революцию не хватало только понятного крестьянскому умозрению идеологического руководства. В пору Великой Смуты на стыке 16 и 17 веков такое руководство взяла на себя православная церковь. Однако в обстоятельствах промышленного переворота и наступления индустриальных городских интересов в середине 19 века церковь превращалась в исторически реакционную силу, которая не могла отразить новое городское бытиё в православном сознании, предложить осовремененный идеал народных общественных отношений. Революционная ситуация показывала, что Россия созрела для русской идеологической Реформации народного православия, но некому было провозгласить и возглавить такую Реформацию. Поэтому революционная ситуация вылилась в местные восстания и бунты, которые заставили Александра II начать политические реформы сверху, как того хотели либеральные реформаторы. Либеральные реформаторы и оказали ему главную политическую поддержку.

Сначала была проведена крестьянская реформа 1861 года, по которой освобождение получили 22, 5 миллиона помещичьих крестьян. Но одной этой реформы было мало. Требовались решительные изменения общественных отношений и превращение их в отношения рациональные и городские политические, которые бы раскрепостили личную предприимчивость всех, кто был на неё способен от природы, и породили бы слой русских городских предпринимателей. Поэтому за крестьянской реформой последовали земская реформа и городские реформы, которые приспосабливали самодержавную феодальную государственную власть к городским рыночным отношениям, к обеспечивающим такие отношения экономическим и политическим свободам. Земская реформа давала возможность крестьянам выбирать своих представителей в местное земское самоуправление, что позволяло возрождать земские народно- общественные отношения при сохранении надобщественной имперской государственной власти. Однако крестьянство не было удовлетворено. Храня в сказках и преданиях память о допетровском прошлом, оно мечтало о восстановлении земского соборного представительства и народно-общественного договора с самодержавной царской властью, подобного тому, который сложился после Народной революции в 17 веке. Так оно надеялось разрешить острые противоречия в вопросе о земельной собственности, наибольшая часть которой осталась у поместного дворянства, и в вопросе о выплатах дворянству огромных денежных возмещений за своё освобождение от крепостной зависимости. Поэтому среди крестьянства не утихало возбуждение традиций родоплеменных общественных отношений. Это привлекало к нему внимание всех сторонников идейно-политической борьбы с надобщественной сущностью имперского самодержавия и стало причиной того, что первое русское партийно-политическое движение возникало, как народническое движение, как движение народников.

В России отмена крепостного права осуществилась не снизу, не вследствие революционных потрясений, а военно-бюрократической самодержавной властью сверху. То есть отмена крепостного права была вызвана необходимостью спасения феодально-бюрократической государственной власти, и самодержавие нашло в себе решимость пойти на коренные реформы, используя силу военно-бюрократической опоры царя для подавления очевидного имущественного, классового недовольства большинства помещичьего дворянства. Но именно потому, что крепостное право в Российской империи было отменено сверху, вопреки интересам большинства помещиков и при их сопротивлении, пережитки крепостнического феодализма оставались очень глубокими. Господствующий класс собственников оставался, главным образом, дворянским землевладельческим классом, и, как таковой, он навязывал свои интересы государственной власти и городской экономической и духовной культуре. Из-за его земледельческих интересов и православного мировоззрения крестьянства пореформенное развитие экономики России пошло не столько в направлении становления городского и арендаторского рыночного хозяйства, которое усиливало бы политическое давление на власть со стороны рыночных производителей, помогало бы избавляться от пережитков крепостничества, сколько в направлении общинного сельскохозяйственного освоения целинных земель. Иначе говоря, оно пошло вширь, по пути продолжения экстенсивного хозяйствования, а не вглубь, за счёт повышения интенсивного производства на основе роста городской культуры производственных отношений и перенесения её в земледелие. Капитализм в пореформенной России складывался поэтому, в своих существенных чертах, как посреднический спекулятивно-торговый капитализм, отвечающий интересам либеральных реформаторов.

Сам характер западноевропейской капиталистической экономики, которая с начала 60-х годов и до приблизительно 73-го года переживала конъюнктурное процветание и остро нуждалась в сырье, способствовал именно такому развитию экономики Российской империи. Подъём рыночного капиталистического производства промышленных товаров в Англии и Франции, бурная индустриализация в условиях государственного капитализма в Германии, Италии и отчасти Австрийской империи обеспечивали высокий спрос и высокие цены на российское сырьё и продовольствие. И поворот российского самодержавия к либеральной политике, сущностью которой было намерение не столько заказывать индустриальные изделия внутри страны, сколько покупать уже готовые изделия более высокого качества и по более выгодной цене у европейских предприятий, резко затормозил промышленный переворот и индустриализацию в самой Российской империи. Индустриальное производство в России стало рискованным, малоприбыльным и малопривлекательным для предпринимателей, – чему способствовало то обстоятельство, что подавляющее большинство крестьян, после отмены крепостного права вытесняемых обезземеливанием из центральных областей страны, устремлялись не в города на рынок труда, а на целинные земли юга и юго-востока империи. Благодаря конъюнктурно удачным закупочным ценам на сельскохозяйственные товары крестьяне переселенцы быстро налаживали земледельческое производство, осваивались, обживались и обустраивались, сохраняя привычный для себя общинный образ жизни. Небольшой приток крестьян на рынок труда в местные города и в столицы привлекался в первую очередь на мануфактурные предприятия лёгкой и пищевой промышленности, где не требовалось высокой городской культуры социальных отношений, а труд был малоквалифицированным. Только эти отрасли городского производства переживали значительный подъём, так как они не требовали больших капиталовложений и лучше знали и удовлетворяли спрос местных рынков на свои товары, чем европейские производители.

Не удивительно, что городское население Российской империи после реформ стало расти медленнее, чем при Николае Первом, а из-за высокой рождаемости среди крестьянства оно оказывалось относительно незначительным. Страна оставалась крестьянской, в ней господствовало народное православное умозрение, чуждое городскому рационализму. Отмена крепостного права сверху создала условия для первоначального накопления значительных частных