Лермонтов был когда-то короткое время моим товарищем по
университету. Нынешней весной, перед моим отъездом в деревню за несколько
дней я встретился с ним в зале Благородного собрания, — он на другой день ехал
на Кавказ. Я не видал его десять лет и как он изменился! Целый вечер я не сводил
с него глаз. Какое энергическое, простое, львиное лицо. Он был грустен, и, когда
уходил из собрания в своем армейском мундире и с кавказским кивером, у меня
сжалось сердце — так мне жаль его было.
Вместе с ним на Кавказ ехал его приятель и общий наш товарищ А. А.
С(толыпи)н. Они оба у меня обедали и провели несколько часов. Лермонтов был
весел и говорлив, перед вечером он уехал. Это было 15 апреля 1841 года, ровно за
три месяца до его кровавой кончины.
Второго мая к восьми часам утра приехали мы в Почтамт, откуда
отправлялась московская мальпост. У меня не было никакого предчувствия, но
очень было тяжело на душе. Пока закладывали лошадей, Лермонтов давал мне
различные поручения к В. А. Жуковскому и А. А. Краевскому, говорил довольно
долго, но я ничего не слыхал. Когда он сел в карету, я немного опомнился и сказал
ему: «Извини, Мишель, я ничего не понял, что ты говорил; если что нужно будет,
напиши, я все исполню». «Какой ты ещё дитя, — отвечал он. — Ничего, все
перемелется — мука будет. Прощай, поцелуй ручки у бабушки и будь здоров».
Это были в жизни его последние слова ко мне, в августе мы получили
известие о его смерти.
Итак, я уезжаю вечером. Признаюсь вам, что я порядком устал от всех
этих путешествий, которым, кажется, суждено длиться вечно... Пожелайте мне
счастья и лёгкого ранения, это самое лучшее, что только можно мне пожелать.
...Предсказание цыганки, высказанное юному поэту или его бабушке:
«убьют его из-за спорной женки». Михаил Юрьевич рассказывал об этом, говоря,
что быть убиту в сражении ему на роду не написано.
Предчувствие Лермонтова сбылось. В Петербург он больше не вернулся,
но не от черкесской пули умер гениальный юноша, а на русское имя кровавым
пятном легла его смерть.
Москва. Пять лучших дней
В конце 1840 года Лермонтову разрешен был приезд в Петербург на
несколько месяцев. Перед окончанием этого отпуска и перед последним своим
отъездом на Кавказ весною 1841 года он пробыл некоторое время в Москве и с
удовольствием вспоминал о том. «Никогда я так не проводил приятно время, как
этот раз в Москве», — сказал он мне, встретясь со мной при проезде через Тулу.
Эта встреча моя с ним была последняя. В Туле он пробыл один день, для свидания
со своей родною тёткой, жившей в этом городе.
В Москве пробуду несколько дней, остановлюсь у Розена... Ещё
