Например, нам известно, что в числе самых любимых дворовых слуг
Арсеньевой была ее ключница Дарья Григорьевна Соколова (в девичестве
Куртина). Эту женщину, лицемерную, корыстную и жестокую, Лермонтов
изобразил под ее настоящим именем в драме «Люди и страсти».
Пользуясь душевной благосклонностью госпожи и принимая ее подачки,
Дарья, как вспоминали тарханские старожилы, платила ей собачьей преданностью
и постоянно притесняла мелкими придирками рядовых дворовых... Другим был
приказчик Степан Матвеев, которого дворовые Арсеньевой пытались даже сжечь
вместе с домом. В списках дворовых Арсеньевой он числился вторым после
управляющего Ф. А. Соколова, который, надо думать, тоже был не мед.
Обнаружилось и третье имя. Его мы нашли в одном из журналов
Чембарского уездного суда в записи от 3 января 1807 г., которая была составлена
по допросу об обстоятельствах побега и последующей поимки тарханского
мужика Зиновия Никитина... Имя это — Алексей Иванов, поймавший беглого
мужика.
Не вызывает сомнения, что помимо ключницы Дарьи, приказчика Степана
Матвеева и старосты Алексея Иванова были у Арсеньевой и другие верные
холопы (готовые выдавать, сечь, отрезать косы...), руками которых она и
укрепляла свою самодержавную власть в Тарханах...
Круг её ограничивался преимущественно одними родственниками, и если
в день именин или рождения Миши собиралось весёлое общество, то хозяйка
хранила грустную задумчивость и любила говорить лишь о своём Мише,
радовалась лишь его успехами.
Когда собирались соседки, устраивались танцы и раза два был домашний
спектакль; бабушка сама была очень печальна, ходила всегда в черном платье и
белом старинном чепчике без лент, но была ласкова и добра, и любила, чтобы
дети играли и веселились, и нам было у нее очень весело.
С. 724—754
К ней ездил старик Анненков, Вадковские, Мещериновы и изредка
Столыпины, подолгу гащивал приезжавший с Кавказа Павел Петрович Шан-
Гирей, женатый на племяннице Е. А. Арсеньевой, особенно пленявший Мишу
своими рассказами.
Из дому в церковь несмотря на такое ничтожное расстояние, Елизавету
Алексеевну почти всегда возили вместо лошадей, которых она боялась,
крепостные лакеи на двухколёске, наподобие тачки, и возивший её долгое время
крепостной Ефим Яковлев нередко вынимал чеку из оси, последствием чего было
то, что Елизавета Алексеевна нередко падала на землю, но это Ефим Яковлев
делал с целью, из мести за то, что Елизавета Алексеевна в дни его молодости не
позволила ему жениться на любимой им девушке, а взамен этого была сама к нему
неравнодушна. Он не был наказуем за свои дерзкие поступки, что крайне
удивляло всех обывателей села Тархан.
Она была женщина чрезвычайно замечательная по уму и любезности. Я
знал ее лично и часто видал у матушки, которой она по мужу была родня. Не знаю
почти никого, кто бы пользовался таким общим уважением и любовью, как
