Так, например, считалось доблестным не выдавать товарища, который, наперед
надломив тарелку, ставил на нее массу других, отчего вся груда с треском падала
и разбивалась, как только служитель приподнимал ее со стола. Юнкера хохотали,
а служителя наказывали. Новичка, вступившегося за несчастного служителя,
преследовали за мягкое сердце и, именуя его «маменькиным сынком», прозывали
более или менее презрительными прозвищами. Хвалили же и восхищались теми,
кто быстро выказывал «закал», то есть неустрашимость при товарищеских
предприятиях, обмане начальства, выказывании разных «смелых шуток».
Он давал всем различные прозвища в насмешку; справедливость
требовала, чтобы и он получил свое; к нам дошел из Парижа, откуда к нам
приходит все, особый тип, с которым он имел много сходства, — горбатого Майё
(Mayeux), и Лермонтову дали это прозвище вследствие его малого роста и
большой головы, которые придавали ему некоторое фамильное сходство с этим
уродцем.
Всем нам товарищи давали разные прозвища. В памяти у меня
сохранилось, что Лермонтова, не знаю почему, прозвали лягушкою.
Редкий из юнкеров в школе не имел прозвища какого-либо; Лермонтова
прозвали Маёшкой, уменьшительной от Маё — название одного из действующих
лиц бывшего тогда в моде романа Notre Dam de Paris. Маё этот изображен в
романе уродом, горбатым. Разумеется, к Лермонтову не шло это прозвище, и он
всегда от души смеялся над ним.
— Скажите на милость, почему юнкера прозвали Лермонтова Маёшкой?
Что за причина этого собрике (насмешливого прозвища. —
— Очень простая, — отвечал Синицын. — Дело в том, что Лермонтов
немного кривоног благодаря удару, полученному им в манеже от раздразнённой
им лошади ещё в первый год его нахождения в школе, да к тому же и порядком,
как вы могли заметить, сутуловат и неуклюж, особенно для гвардейского гусара.
Вы знаете, что французы, бог знает почему всех горбунов зовут Maeyeux и что под
названием «Monsieur Mayeux» есть один роман Рикера, вроде Поль де Кока; так
вот «Маёшка косолапый» уменьшительное французского Mayeux.
гвардейских однокашников // Русский архив. 1872. Стб. 1771
Иногда он занимался рисованием; он недурно рисовал и любил
изображать кавказские виды и черкесов, скакавших по горам. Виды Кавказа у него
остались в памяти после того, как он был там в первый раз, ещё будучи ребенком
(двенадцати лет), со своей бабушкой Арсеньевой.
Сейчас, когда я пишу вам, я сильно встревожен, потому что бабушка
очень больна и два дня в постели.
К этой всеми уважаемой старушке он был увольняем по праздникам из