малу а может иной месяц мундир надо сшить.
...Посылаю теперь тебе мой милый друг тысячу четыреста рублей
ассигнациями, да писала к брату Афанасью, чтоб он тебе послал две тысячи
рублей...
Все мне кажется мой друг мало тебе денег нашла еще сто рублей то
посылаю тебе тысячу пятьсот рублей...
...Стихи твои мой друг я читала бесподобные, а всего лучше меня
утешыло что тут нет нонешний модной неистовой любви...
Цит. по:
Тысяча восемьсот тридцать четвертого года Марта двадцатого дня
Тульской губернии Ефремовского уезда Сельца Любашевки Каменной верх тож
дворянина Михаилы Юрьева Лермантова; о состоящих мужеска и женска пола
дворовых людях и крестьянах доставшихся по наследству в 1832-м году.
(Следует перечень).
Итого мужеска пола на лицо 148 душ.
Итого женска пола на лицо 155 душ.
Выдержка из «Ревижской сказки» (Описи движимого и недвижимого
имущества. —
Лермонтов особенно часто не вовремя возвращался из Петербурга и за
разные шалости и мелкие проступки против дисциплины и формы сиживал в
Царском Селе на гауптвахте.
Он [Лермонтов] частенько сиживал в Царском Селе на гауптвахте, где я
иногда его навещал. Между прочим, помню, как однажды он жестоко приставал к
арестованному вместе с ним лейб-гусару покойному Владимиру Дмитриевичу
Бакаеву (ум. в 1871г.).
Он был некрасив и мал ростом, но у него было очаровательное выражение
лица и глаза его искрились умом. С глазу на глаз или в кружке, где не было его
однополчан, это был человек любезный, речь его была интересна. В своем же
обществе это был демон буйства, криков, разнузданности и буйства насмешки. Он
не мог жить, не имея кого-либо, кто бы мог служить ему посмешищем; таких лиц
было несколько в полку и между ними один, который был излюбленным объектом
его преследований. Правда, что это был смешной дурак и что он еще имел
несчастье носить фамилию Тиран. Лермонтов сочинил целую песню по поводу
злоключений и невзгод Тирана: нельзя было слышать ее без смеха, ее распевали
хором, крича во все горло этому бедняге в уши.
Лермонтова. М.: Сов. писатель, 1964. С. 300—301
Мы вышли в один полк. Веселое то было время. Денег много, жизнь
копейка, все между собою дружны... Или (бывало), случалось, сидишь без денег;
ну, после того, как заведутся каких-нибудь рублей 60 ассигнациями, обед надо
дать — как будто на 60 рублей и в самом деле это возможно. Вот как-то случилось
раз и со мною: «Ну, говорю, Монго (Столыпин), надо кутнуть». Пригласили мы
человек десять, а обед на 12. Собираются у меня: стук, шум... «А я, — говорит
Монго, — еще 2 пригласил». «Как же быть, и я двух позвал». Смотрим, приходят
