Вши и общественные воззрения
Завшивленность древних народов была, по-видимому, обычным явлением, и никто не придавал ей особенного значения. Люди даже не стыдились вшей и не старались скрывать их. В отношении этого у простого люда заведены были, скорее всего, такие обычаи, которые можно было бы сравнить с положением, по сей день существующим кое-где на Востоке. Не надо связывать это представление с низким жизненным уровнем, нищетой и прозябанием на окраине цивилизации, с грязью и отсутствием гигиенических навыков, как это бывает характерно для многих мест в тропиках Востока. Ведь и в горных деревушках, например Северного Пакистана, благоустроенных и опрятных, вши у людей тоже в порядке вещей. Как часто мы убеждались в этом, проходя с караваном осликов или с ватагой носильщиков по территории бывших княжеств Сват и Читрал! Всюду, где бы ни останавливались мы, с нашим приходом невольно нарушалось привычное течение жизни. Люди бросали работу, собирались вокруг нас, и все внимание их минут десять-двадцать было приковано только к нам. А потом — особенно если ничего необыкновенного не происходило — интерес к нам ослабевал, и пальцы людей как-то машинально и сами собой принимались перебирать волосы ближайших соседей.
Это свойственно, как мы заметили, особенно женщинам. Руки их неизменно заняты каким-то делом. Готова одна работа, тут же затевают другую, а то берутся за веретено — прядут овечью шерсть. А на то время, пока нет других дел, не знающие покоя и устали женские руки находят себе такое занятие — ловят вшей. Заскорузлые же руки мужчин, сплошь в твердых как камень мозолях и глубоких рубцах — это следы от ран, причиненных тяжелым трудом горцев, — перебирать волосы не могут. Слишком загрубели для этого. Зато часто, когда мы отдыхали в походе и носильщики могли с наслаждением затянуться сигаретой, которая была одним из наших ежедневных знаков внимания к ним, или едкой самокруткой из самых разных листьев, которыми их снабжала окружающая природа, они предавались нехитрой мужской потехе — сжигали огоньком сигареты вошь, слишком дерзко вылезшую из смоляных волос у их товарища.
Привычка постоянно что-то делать, чем-нибудь непроизвольно занимать пальцы вырабатывается в этих местах с детства. В то время как у нас школьники младших классов развлекаются, пуская бумажные самолетики или щелчком загоняя монетки в ворота, забава у здешних детей иная — рыться в волосах соседа: всегда можно отправиться на ловлю вшей, ну, например, пока тот рассказывает тексты, которые было задано выучить наизусть. Прошли тысячелетия, а кое-какие обычаи не слишком изменились.
Возможно, несколько иных правил придерживались при царских дворах. На такую мысль по крайней мере наводит одно замечание Геродота, прозванного за достоверность и глубину приводимых им фактов «отцом истории». Почти за 500 лет до нашей эры он написал, что у египетских жрецов и писарей были всегда тщательно выбритые головы, чтобы «никакая вошь или иная нечистая тварь не могла прицепиться к ним, когда они служат богам». Впрочем, не только у жрецов, но и у фараонов, царей и высокопоставленных вельмож в Древнем Египте, Вавилонии и Ассирии головы и подбородки были бритые. Волосы и бороды, остававшиеся символом мужественности и силы, заменяли парики.
Хочешь не хочешь, а придется примириться с тем, что герои античных мифов и властелины героических времен были, очевидно, вшивые. Так, например, Плутарх заметил, что царя Спарты Агесилая (V–IV вв. до н. э.) укусила вошь, когда тот служил богам. Царь на виду у всех убил ее и заявил, что такая же участь ждет всех его врагов. Г. Киль (Н. Kiel) в 1951 г. опубликовал даже специальное научное исследование о распространенности вшей в античной Греции, и, по его мнению, завшивленность греческого населения в классический период была делом житейским.
Просвещенные римляне прекрасно знали не только греческие мифы и легенды, но и всевозможные народные сказки-небылицы. Об этом свидетельствует и одна из сохранившихся речей диктатора Суллы A38—78 до н. э.). Чтобы оправдать убийство Лукреция Офелла и в то же время предостеречь остальных граждан, Сулла приводит греческую байку о крестьянине и воши. Так вот, эта самая вошь не давала покоя крестьянину, и он два раза пытался вытряхнуть ее из рубашки, но безуспешно. Тогда он решился на суровый шаг и сжег свою рубашку вместе с вошью.
«И я вам говорю, — продолжал Сулла, — кто дважды почувствовал мою руку как предостережение, в третий раз заслуживает огня!» По иронии судьбы, если прав французский ученый Сегуи (Seguy), живший уже в новое время, Сулла умер именно от катастрофической завшивленности, разделив, таким образом, печальную участь ряда других знаменитых людей древнего мира. Полагают, что такой же смертью погибли библейский царь Ирод, философ Эпифан и некоторые римские императоры.
А что было в средневековье? Мало что изменилось и среди простых смертных, и среди сильных мира сего. В качестве иллюстрации могут служить две подлинные записи о завшивленности венценосцев. Первая повествует о французском короле Людовике XI, правившем в XV в. Как-то раз во время пышной придворной церемонии одна вошь вылезла на поверхность королевского наряда. Стоявший ближе всех придворный заметил ее и попытался незаметно снять. Вошь цепко держалась на парике, и нервозность только усугубляла неловкость придворного. Король, разумеется, заметил это и с досадой обрушился на того с вопросом: «Что это значит?» Придворный, ни жив ни мёртв, сказал правду — и произошло неожиданное. Король похвалил его и весело добавил, что пойманная вошь весьма кстати напомнила, что и его королевское величество — тоже всего лишь человек. В разгаре обязательного общего веселья (которое непременно воцарялось после шуток королей) другой кичливый придворный попытался оказаться в центре внимания и сделал вид, что на королевском одеянии гонит блоху. Король побагровел и велел храбреца вывести со словами: «Вы что, считаете меня собакой, которая бегает с блохами в шерсти? Прочь с глаз моих!»
Вторая запись сделана тремя веками позже. Это описание «неаппетитного инцидента», который произошел в 1787 г. при дворе короля Англии Георга III. Во время королевского пиршества прямо на тарелке короля была обнаружена вошь. Среди участников и тех, кто прислуживал за столом, поднялся страшный переполох. Но что поделаешь: откуда взялась злосчастная вошь, вполне определенно так и не выяснили. И тогда Георг решил не рисковать и приказал немедленно обрить головы всему кухонному персоналу. В широких придворных кругах приказ этот был встречен неодобрительно и расценен как решение восточного деспота. Курьезная история проникла и за стены королевского дворца и стала темой памфлета в стихах.
Из мира аристократии и далеких веков перенесемся ближе к нашему времени. Гигиенические навыки, охрана чистоты вошли в привычку настолько, что завшивленность стали называть «болезнью бродяг и бездомных». Сейчас уже трудно поверить в реальность картины, нарисованной уже упомянутым нами французским ученым Сегуи: «В Лиссабоне еще в прошлом веке жили люди, зарабатывавшие деньги тем, что давали заказчикам на время дрессированных обезьян, которые тщательно выбирали из их волос вшей».
Можно ли считать, что с проблемой вшей у нас покончено? В нормальных условиях, в отсутствие войн, других социальных бедствий или обширных природных катастроф, зараженность платяными вшами и площицами — это действительно показатель низкого уровня гигиены, и обнаружить этих вшей можно лишь на заброшенных, безнадзорных людях. Но головная вошь способна преподнести неприятный и внушительных размеров сюрприз даже медицинской службе в развитых странах, в чем убедились мы в конце концов и сами на своем опыте в недавнем прошлом.
После второй мировой войны на борьбу со вшивостью были брошены новые, высокоэффективные средства на основе хлорированных углеводородов (ДДТ и др.), позволившие быстро ликвидировать тяжелое наследие войны. Однако в семидесятые годы в специальной печати стали раздаваться предостерегающие голоса. Один из первых тревожных сигналов донесся из Англии, где головная вошь была выявлена у 12,5— 16 процентов обследованных несовершеннолетних. Вскоре подобный же факт был установлен и в США. Волна завшивленности начала нарастать во всей Европе, не миновала она и ЧССР. В 1978–1979 гг. в нашей стране проходила организованная в общегосударственном масштабе кампания по борьбе со вшивостью: медицинскую помощь (лечебную и профилактическую) намечалось оказать 2–2,5 млн. человек!
В основном дело касалось молодежи. По данным статистики, вшивость больше поражала девочек (а именно прежде всего в возрасте 7–9 лет), меньше — мальчиков 11–14 лет). Почему вдруг поднялась волна завшивленности? Этот вопрос рассматривали с самых разных точек зрения. Проверено было и такое
