— А ты никогда не работала в Париже — такой же красивый город, как и ты сама?
— Я ненавижу Париж!
Это был ответ быстрый и искренний.
— Думаю, там бы ты устроилась ещё лучше.
— Глупости! В Париже и без того слишком много женщин… Там не работа, а непрерывная конкуренция!
— Тебе не было бы интересней «работать» самостоятельно, чем с такой скрытностью?
Сейчас это слишком опасно… Почти каждый день запускают «подсадных уток», и потом приходится в наказание «чистить» их халупу целых пять часов! Спасибо! И потом, это ожидание на террасах кафе или в барах, я сыта этим… Здесь, по крайней мере, удобно: знаешь, чем всё закончится… Никаких историй, клиентура тщательно сортируется ещё при входе или самой хозяйкой, или её помощницей… И, наконец, я работаю только по строго оговорённым дням, когда мадам Антенор меня позовёт.
— Ты живёшь в этом квартале?
— Это не интересно! Мой личный адрес никого не касается, так же как и моя частная жизнь!
— Стало быть, у тебя есть частная жизнь?
— Что за вопрос! Как и у всех людей…
— Если я захочу с тобой снова встретиться, это может быть только здесь?
— Ты правильно понимаешь.
— А жаль! Мне бы так хотелось с тобой встретиться где-нибудь в другой обстановке… Я бы пригласил тебя позавтракать или пообедать вместе, если ты не против.
— Об этом не может быть и речи по двум причинам: во- первых, у меня правило никогда не встречаться с клиентами помимо работы, и потом, я не хочу «дублировать» мадам Антенор, которая больше не даст мне работу, если узнает.
— Никто об этом не узнает.
— Ты шутишь! А подружки, с которыми можно встретиться? Знал бы ты, какими злюками могут быть женщины между собой!
Моро несколько секунд колебался прежде чем сказать:
— Ты не сердись, но я буду вынужден оставить тебя.
— Уже? Но ведь мы ещё ничего не сделали вместе.
— Оставим это на следующий раз… Я хотел бы получше узнать девушку, прежде чем делать всё остальное, ты меня понимаешь?
— Да. Тебе нужно… Но неужели тебе надо так спешить?
— В Марселе я по делам, но у меня такое чувство, что с тобой я всех их быстро забуду! Хочешь, мы завтра встретимся здесь в это же время? Я предупрежу хозяйку, чтобы оставила за нами комнату.
— Только не эту! Я знаю здесь одну получше: седьмую! Она вся голубая… Когда клиент приходит в первый раз, ему дают наилучшую комнату. Это нормально: нужно его оценить… С тобой теперь всё: у тебя «табу»! Ты заказывал напитки… Я сама займусь комнатой, пусть тебя это не касается!.. Ты меня всё-таки обнимешь прежде чем уйти? Подожди! Я вытру помаду…
Он вынужден был повиноваться: чувственные губы были пропитаны вином. Он принял почти бодрый вид, и вынужден был произвести над собой настоящее усилие, чтобы ничем не выдать себя. Девица, уже порядком набравшаяся, повисла на нём, бормоча:
— Неплохо! У тебя есть задатки, но ты слишком робок… Сразу видно, что ты один сын в своей семье!
— Я побежал!
— Минутку! Я позвоню, чтобы предупредить о твоём уходе… И всё-таки жаль, что ты уходишь! В первый раз мне попался хороший мальчик, а у него нет никакого желания ко мне! Вот так удача!
— Но, Фабьенн, у меня есть желание к тебе… Наоборот, если бы я вёл себя по-другому, то это доказывало бы, что у меня нет желания и дальше встречаться с тобой, не так ли?… До завтра!
— Пока! — проговорила девица, наполняя стакан.
Мадам Антенор уже ожидала внизу:
— Ну как, месье, всё прошло хорошо?
— Очень хорошо. Она очаровательна… Я снова приду к ней завтра в это же время.
— Здесь вы всегда желанный гость.
— Я сегодня немного в спешке… Что я вам должен за те бутылки, которые ещё не оплатил?
— Разрешите мне третью бутылку подарить вам… Вы заплатите только за магнум.
— Вы действительно очень любезны…
— А это составит только пять тысяч франков…
Ему опять понадобилось принять бодрый вид, но заплатил, не моргнув глазом.
— До свидания, мадам.
— До завтра, дорогой месье Жак…
Хотя он и старался пить мало, но жаждал оказаться на свежем воздухе.
В голове он чувствовал тяжесть и пустоту. И особенно ощущал себя пропитанным этим своеобразным затхлым запахом, исходившим из каждой комнаты этого дома иллюзий и ложного доверия. Проходя центром города, он начал размышлять: прав он был или нет, что не пошёл дальше в своих вопросах. Какое-то предчувствие говорило ему, что он не должен слишком торопиться, чтобы заставить девицу поделиться своим секретом, если она в самом деле Эвелин. И, кроме того она ударилась в своё пьянство, и из неё он не мог бы уже вытянуть ни слова. А действуя осторожно, он приобретёт подругу: он сейчас даже считал, что у неё возникло желание в отношении его. Завтра будет большой день, когда она с полным доверием ему всё поведает. Он испытывал отвращение к той комедии, в которую играл, но другого решения не было. Инспектор Берте дал ему понять это.
Если, напротив, девица окажется не Эвелин, а всё-таки неизвестной. Фабьенн, вся работа по входу в доверие была напрасной, и деньги, которые он терпеть не мог тратить на игру в больших сеньоров, были для него бесполезной тратой… Это последнее рассуждение побудило его зайти в первое на пути почтовое отделение, чтобы возопить о деньгах к своему главному редактору. В этот час Дювернье находился, конечно, в редакции.
Связь установилась очень быстро.
— Где вы? — спросил его Дювернье.
— В Марселе.
— Что вы там делаете?
— Продолжаю мой репортаж.
— Вы ещё скажете, что пропавшую красавицу там нашли.
— Кто знает? Думаю, что напал на хороший след… Только это непросто и стоит дорого… У меня осталось очень мало денег и боюсь, не выдержу ритма, если не хватит запасов.
К его великому удивлению, Дювернье ответил:
— Сколько вам нужно?
— Минимум пятьдесят тысяч…
— Тогда это должно быть серьёзно! Куда их вам отослать.
— В мою гостиницу телеграфным переводом. Вот адрес.
— Сейчас же распоряжусь. Они будут у вас через два часа. Это всё?
— Да. Спасибо!
И Дювернье уже положил трубку. Моро сиял: в первый раз его вышестоящий начальник оказал ему доверие. Не было ли это неопровержимым доказательством того, что его репортаж замечателен? В него вновь вселилась вера: он дойдёт до самого конца этой странной авантюры…
Оставаясь на почте, он вновь набрал Париж:
— Алло? Префектура? Соедините меня с кабинетом 212… Это инспектор Берте? Его нет на месте? Он в отъезде на сорок восемь часов? Понятно… Нет, не надо ничего передавать: я ему перезвоню.
Он повесил трубку, немного расстроенный: хотел попросить Берте, чтобы тот прислал ему антропометрическое фото Эвелин, снятое в то время, когда она числилась у них в картотеке. Теперь, когда он виделся с Фабьенн, этот снимок помог бы ему уточнить её личность. И он вновь горько упрекнул себя,
