директоров «Бакарди» эпитетами вроде «полуимпериалисты» и «антикубинцы».
Последнее обвинение задело чувствительную струну, и раздосадованное руководство
«Бакарди» пожаловалось в министерство труда, что компания заслуживает большего
уважения «не только за патриотические достижения ее основателей, но и за свою
репутацию фирмы, которая по собственной воле и со всей возможной щедростью первой
вводила те самые социальные реформы, которые теперь так любит наш народ».
Возражения остались без ответа.
Отчасти сложности «Бакарди» объяснялись тем, что они бросали вызов
правительству, заручившемуся относительно широкой поддержкой населения. В 1940
году Фульхенсио Батиста решил снять военную форму и самолично баллотироваться на
пост президента как штатское лицо. Конституционная ассамблея только что приняла
проект новой кубинской конституции взамен документа, написанного во время
американской оккупации в 1901 году и включавшего в себя ненавистную Поправку
Платта. В новом документе предусматривался четырехлетний срок президентства,
исключались выборы на второй срок и вводились гражданские свободы и предлагались
всевозможные меры повышения благосостояния. Грядущие поколения кубинцев
вспоминали эту конституцию как образец прогрессивной политической мысли. Многие
законы, гарантирующие права рабочих, были закреплены в ней – рабочим обеспечивались
платные отпуска, справедливая оплата труда, защита профсоюзов. Хотя немногие
кубинцы считали Батисту подлинным демократом, ему удалось связать свое имя с
реформами, и на выборах – как считалось повсеместно, это были одни из самых
свободных выборов за всю историю Кубы - он победил своего старого соперника Рамона
Грау Сан-Мартина, кандидата от партии «Аутентико».
Конфликты с трудовым коллективом возобновились в апреле 1943 году, когда
несколько сотен работников дистилляционного и купажного цехов неожиданно устроили
сидячую забастовку с требованием внепланового повышения зарплаты. Руководство
компании заявило, что забастовка нарушила и договор с профсоюзом, и действующее
трудовое законодательство, и обратилась с жалобой в правительство, однако
министерство труда отказалось отдавать распоряжение о прекращении забастовки, а
Батиста лично потребовал, чтобы Бакарди удовлетворили требования рабочих.
Напряжение стремительно нарастало: апелляционный суд принял сторону руководства
компании и отклонил президентский указ Батисты. Подвластная коммунистам верхушка
КТК, которая к тому моменту полностью управляла действиями профсоюза «Бакарди»,
немедленно написала Батисте письмо, в котором предупреждала, что если он согласится с
решением апелляционного суда, то «легализует фашистское сопротивление в компании
[«Бакарди»]». Конфликт достиг такого накала, что федерация профсоюзов потребовала,
чтобы Батиста продемонстрировал свою поддержку профсоюза «Бакарди»,
«экспроприировав компанию».
Вероятно, Батиста видел в Бакарди политических врагов – поскольку всем было
известно, что они симпатизируют его оппонентам-authentico. Возможно, он хотел
укрепить отношения со своими сторонниками-коммунистами в профсоюзном движении, а
может быть, он и вправду считал, что с работниками «Бакарди» обходятся несправедливо.
Так или иначе, он согласился с требованием КТК и в октябре 1943 года послал в Сантьяго
правительственных служащих в сопровождении местных и государственных полицейских
подразделений с заданием захватить винокурню «Бакарди». Руководству фирмы было
приказано отойти и не вмешиваться. Верховный суд Кубы уже на следующий день
объявил захват незаконным, однако имуществу уже успели нанести ущерб. Своим
«вмешательством» в дела Бакарди Фульхенсио Батиста настроил против себя весь деловой
мир Кубы и стал вечным врагом Бакарди. Он навсегда лишился их доверия.
Несомненно, недовольство делового сообщества тревожило Батисту. Хотя
