который революционное правительство назвало годом аграрной реформы, Даниэль
Бакарди и другие руководители компании поставили свои подписи под acta de entrega,
который передавал девяностовосьмилетнее предприятие «Бакарди» кубинскому
правительству. Экспроприация затронула все физическое имущество компании на Кубе,
от винокурни, цехов по разливу рома и складов, где выдерживались тысячи бочонков
рома «Бакарди» и административного здания «Бакарди» на улице Агилера до трех
пивоварен «Атуэй» и здания «Бакарди» в центре Гаваны. Аудиторы оценивали
захваченную собственность примерно в 76 миллионов долларов. Кубинское предприятие,
основанное Факундо Бакарди Массо, сохраненное его сыновьями Эмилио и Факундо-
младшим, развитое его зятем Энрике Шугом и мужем его внучки Пепином Бошем, было
отнято у семьи Бакарди.
Среди первых, кого Даниэль навестил после того, как подписал отказ от всего
имущества фирмы на Кубе, был Рино Пуиг, менеджер по продажам пива «Атуэй», с
которым у него вышла такая яростная стычка на пивоварне в Эль-Которро. Даниэль
пришел к нему домой и изо всех сил пытался держаться бодро.
- Ну, как дела, Рино? Все еще дуетесь на меня? Я пришел повиниться: я ошибался,
а вы были правы. – Даже теперь Даниэль не хотел признавать, что все потеряно. – Вот
увидите, Рино, нам все вернут, - пообещал он.
Рино в ответ только хмыкнул.
Конфискацией семейного предприятия по производству рома Кастро нанес удар
духу Бакарди – члены семьи ощущали, что утратили смысл существования. Многие не
понимали, что теперь делать и куда податься. Не меньшим ударом это было и для
работников «Бакарди», которые не принадлежали к семье, но посвятили предприятию всю
свою жизнь. Хуан Прадо, который был среди тех, кто оборонял идею революции от
критиков, не получил никаких других предложений о работе, однако был так близок к
семье Бакарди, что даже и не думал о том, чтобы остаться на прежней должности при
государственном управлении. Проведя в Сантьяго два дня, Прадо вылетел обратно в
Гавану и на следующий день рано утром пришел на работу собрать вещи. Он специально
явился пораньше и удивился, услышав голоса, доносившиеся из кабинета управляющего.
Один из голосов принадлежал Густаву Родригесу Бакарди, пятидесятидвухлетнему сыну
Кармен Бакарди, младшей дочери Эмилии от его первой жены Марии, который занимал
небольшую должность в отделе экспорта. Когда Густаво вышел из кабинета, Прадо
обнаружил, что его сопровождает человек в серо-зеленой форме «М-26-7».
- Прадо! – беспечно воскликнул Густаво. – Что вы здесь делаете в такую рань?
- Пришел увольняться, - ответил Прадо. – А вы?
- А меня только что утвердили в прежней должности, - похвастался Густаво. – Я
остаюсь.
Прадо остолбенел. Он не был членом семьи, однако правительственный захват так
возмутил его, что он не считал возможным иметь дело с новой администрацией.
Однако сама новая администрация поняла, какими талантами обладает Прадо, и
несколько раз пыталась уговорить его остаться и даже предлагала ему пост директора
национализированного филиала компании «Кока-Кола» в качестве альтернативы. Прадо
сказал, что подумает над этим предложением и через пару недель сообщит о своем
решении. Эта отсрочка была нужна ему, чтобы уладить дела. Не прошло и месяца, как
Прадо покинул Кубу с женой и двумя маленькими детьми. После конфискации в изгнание
устремился целый поток руководителей «Бакарди» и членов семьи. Многие из тех, кто
остался на острове, поступили так, поскольку надеялись (и ждали), что Соединенные
Штаты вот-вот вторгнутся на Кубу и положат конец режиму Кастро.
В первые несколько дней после захвата пивоварни в Эль-Которро менеджер по
