ополченцу Кастро, который до этого работал посыльным в ближайшем мотеле.
Инженер «Бакарди» Мануэль Хорхе Кутильяс воочию увидел, каковы последствия
политического подхода к руководству предприятиями, за несколько месяцев до того, как
была национализирована его собственная компания. Летом 1960 года кубинские власти
экспроприировали находившийся в собственности американской фирмы завод по добыче
полезных ископаемых, и вскоре чиновник из министерства природных ресурсов позвонил
Кутильясу и попросил его дать техническую консультацию только что назначенному
директору по поводу близлежащего месторождения марганца. «На этом руднике у нас
возникли некоторые сложности с переработкой руды, - сказал чиновник. – Пожалуйста,
помогите нам».
Кутильяс работал с частичной занятостью в местном университете – преподавал
химию, - согласился выполнить просьбу чиновника, и к нему пришел новый директор
завода.
- Когда мы национализировали завод, все американские инженеры уволились, -
пожаловался новый директор, - а у нас никто не знает, что делать.
Кутильяс сказал, что не знаком с технологическим процессом переработки руды,
который применяли американские инженеры.
- Есть сотни вариантов, - объяснил он, - а у них наверняка были какие-то свои
патентованные приемы.
- Неужели вы ничего не можете сделать? Хоть что-нибудь! – взмолился директор. –
Наверное, они применяли какие-то кислоты или что-то в этом роде…
Когда оказалось, что раньше он работал помощником землемера, Кутильяс сказал,
что ничем не может помочь.
* * *
Последствия национализации стали сказываться в «Compania Ron Bacardi, S.A.»
спустя несколько недель. Некоторые руководители и технический персонал оставались на
работе, пока обдумывали следующий шаг. Андрес Йебра, новый директор компании,
оказался более практичным, чем другие новые администраторы экспроприированных
предприятий, и попросил большинство сотрудников «Бакарди» остаться на местах. Даже
Даниэль Бакарди убеждал работников продолжать свое дело – несмотря на то, что его
самого полностью отстранили от всякого руководства и принятия решений.
- Не тревожьтесь, мы все уладим, - говорил он. – Что-нибудь произойдет. Фидель
поймет, что допустил ошибку, и все вернут назад, честное слово!
Среди работников «Бакарди», решивших на время остаться на своих местах, был
кубинец английского происхождения Ричард Гарднер, руководивший пивоварней
«Атуэй» в Сантьяго. Вскоре после национализации у Гарднера вышло столкновение с
лидером профсоюза пивоварни, который требовал, чтобы Гарднер приставил двоих
рабочих к станку, управляться с которым мог и один.
- Теперь здесь все принадлежит нам! – заявил профсоюзный деятель.
Гарднер ответил отказом.
- Неважно, кому принадлежит пивоварня, правительству или Бакарди, надо делать
все как следует, - сказал он, - а этому станку нужен только один оператор.
Гарднер был уверен, что его уволят, однако Йебра неожиданно встал на его
сторону. После того, как с Кубы уехали еще два крупных специалиста из пивоварен
«Атуэй», Йебра повысил Гарднера в должности до мастера-пивовара и уговорил остаться,
хотя прекрасно понимал, что Гарднер отнюдь не сторонник революции.
Это был судьбоносный момент. Фидель Кастро и другие лидеры революции
относились к специалистам вроде Гарднера двояко. С одной стороны, они понимали, что
стране нужны технические специалисты и профессионалы, иначе ее ждет коллапс. Если
