К тому времени, когда Фидель Кастро тем знойным июльским днем приехал на
строительство новой Сантьягской электростанции, он успел побывать на строительстве
плотины неподалеку и пообедать с дорожными рабочими, которые прокладывали шоссе,
соединяющее Сантьяго с сельскохозяйственными районами на западе Кубы. И там, и там
он провел по нескольку часов, упрашивая рабочих быть более прилежными и серьезнее
посвятить себя революционным задачам. Кастро то ли не мог, то ли не хотел предложить
им материальное вознаграждение и предпочитал подхлестывать работоспособность
моральными средствами. Они с Че Геварой и их последователями стремились выстроить
на Кубе социализм, а этот проект мог удаться лишь в том случае, если рабочие
сосредоточились на нуждах народа, а не только на своих личных обстоятельствах.
«Вы довольны своей производительностью? – спросил Кастро у рабочих на
Сантьягской электростанции. – Мне кажется, она у вас слабовата». Около восьми тысяч
рабочих собрались под палящим солнцем на импровизированный митинг с самим
comandante. Кастро был, как всегда, в мятой полувоенной форме, с беретом на голове и
пистолетом за поясом, окруженный свитой правительственных чиновников и бюрократов
из местного отделения коммунистической партии. Он сказал рабочим, что они
«достойные, сильные борцы», но чем больше он говорил, тем яснее становилось, что
Фидель недоволен темпами строительства новой электростанции. Говоря, он тыкал в
небо длинным тонким пальцем, и на лбу у него выступил пот.
- Если рабочий класс сам не выстроит собственную экономику, как вы думаете, кто
придет и сделает это за него?! – спрашивал он. – Людям нужно жилье. Все просят крышу
над головой. Вы что, думаете, дома вырастут сами? Вы думаете, буржуазия вернется и
выстроит дома за вас, если не сделала это раньше? Вам-то она оставила только лачуги и
трущобы!
Встречи Фиделя с кубинскими рабочими обычно проходили именно так – Фидель
то дразнил их, то издевался над ними. Он заявил рабочим на электростанции, что они
трудятся хуже, чем дорожные рабочие, с которыми он встречался только что.
- Вот у кого подлинный рабочий дух! – сказал Фидель. – Они относятся к своей
работе как солдаты, которым надо захватить вражеский окоп!
Редко в какой речи Кастро не упоминалось о войне, о битве. Был июль 1963 года,
прошло всего девять месяцев со столкновения Кеннеди и Хрущева по поводу ядерных
ракет. В то время кубинцы не понимали, как близок был мир к ядерной войне, однако им
сказали, что им грозила массированная атака американской армии, и после этого Кастро
постоянно предупреждал их, что кубинские контрреволюционеры в Майами планируют
очередное вторжение. Кубинская революция, подчеркивал Кастро, по-прежнему остается
схваткой не на жизнь, а на смерть.
- Мы должны вести эту борьбу во всех районах страны! – говорил Кастро рабочим,
повысив голос. – Вот задача, которая стоит перед каждым из нас – труд! Если человек
доит трех коров, надо сказать ему, чтобы он доил двадцать. Крестьянский труд – это
тяжело. Собирать сахарный тростник – это тяжело. Работа, которую делаете здесь вы, -
это тяжело. И все равно необходимо проводить все эти часы под палящим солнцем!
Еще до конца месяца в Сантьяго пройдет традиционный карнавал – вот тогда
рабочая дисциплина подвергнется решительному испытанию.
- Тогда-то мы и увидим, что такое прогулы, - сказал Фидель, - ведь вы, сантьягцы,
известные гуляки!
Очевидно, упоминание о карнавале заставило его вспомнить и о сантьягской
компании по производству рома, которую так долго связывали с июльскими
празднованиями.
- Сейчас я поеду на завод «Бакарди», - сказал он строителям электростанции, - и
