Придется вести дела с капиталистами.
В 1982 году кубинское правительство разрешило иностранные инвестиции на
острове при условии, что они совершаются через совместные с кубинским государством
предприятия. Однако были и другие суровые ограничения – иностранному партнеру
позволялось иметь лишь миноритарный пакет акций, а реализовывать те немногие
возможности для инвестиций, которые уже существовали, Кастро не считал нужным. Он
не скрывал своего презрения к иностранному капиталу, и кубинское правительство
обеспечивало западные предприятия, готовые инвестировать свои средства на острове,
минимальной юридической защитой. По состоянию на 1988 год единственным
совместным предприятием на острове был отель «Соль-Пальмерас» на курорте Варадеро,
долей которого владела испанская гостиничная компания «Соль-Мелия».
Однако из предприятия на Варадеро было логично сделать стартовую площадку.
Кубинские власти понимали, что туризм, который Кастро когда-то высмеивал, обладает
колоссальным потенциалом для острова, и в 1990 году правительство приняло более
вольготное трудовое законодательство для сферы туризма, дав руководству
соответствующих предприятий карт-бланш в кадровых вопросах. Вскоре было открыто
еще несколько гостиниц в совместном владении. В 1992 году, спустя три месяца после
выступления по поводу «хлама», который несет с собой капитализм, Кастро одобрил
новые условия иностранных инвестиций на Кубе, отдав во владение иностранным
партнерам в совместных предприятиях до половины акций и позволив им забирать к себе
на родину все прибыли. «Капитал и капитализм – это разные вещи, - заявил он группе
иностранных бизнесменов и потенциальных инвесторов. – Капиталисты не будут владеть
этой страной. Эта страна останется социалистической». Иностранные инвесторы
услышали то, что хотели услышать, и пропустили мимо ушей все остальное. К 1993 году
количество совместных предприятий на Кубе возросло до сотни с лишним. Многие из них
относились к сфере туризма, однако и в других перспективных отраслях кубинской
экономики появился значительный иностранный капитал; в число этих отраслей входили
никель, табак, телекоммуникации – и ром.
* * *
Вместе с крахом социалистического блока для Кубы настал и крах торговли ромом.
Коммерческие отношения с миром социализма в основном строились на бартере, и Куба
продавала союзникам большое количество рома напрямую в обмен на другие товары.
Маркетингу не уделялось никакого внимания, и никакой коммерческой сети
распределения, подобно тем, которые существовали в странах Запада, у Кубы не было.
Социалистические союзники считали ром рядовым продуктом потребления вроде сахара
или растительного масла. Когда крупные торговые сделки на уровне правительств
оказались приостановлены, большинство кубинского рома осталось нераспроданным. В
1986 году агентство «Кубаэкспорт» отправило в СССР и Восточную Европу более
полумиллиона ящиков рома «Гавана-Клуб». В 1992 году, когда кубинские торговые
отношения стали меняться под воздействием свободного рынка, агентству удалось
продать в том же регионе всего четыреста ящиков. В том же году по всему миру было
продано около 175 000 ящиков, однако для рома «Гавана-Клуб» это был самый низкий
объем экспорта более чем за десять лет.
Глобальные перемены затронули ромовый бизнес на Кубе сильнее, чем
производство никеля, сахара и цитрусовых, поскольку эти продукты были относительно
недифференцированы и могли продаваться в больших объемах по превалирующим
мировым ценам. Однако ром требовал маркетинга. Потребителей интересовали и марки, и
цвет, и качество, - нужно было убедить их покупать именно «Гавана-Клуб», а не другие
спиртные напитки. Более того, кубинские государственные предприятия не обладали
