сами они могли вернуться на родину лишь после ухода Кастро, поэтому любые действия
«Перно Рикар» или другой фирмы, оттягивающие неизбежный крах режима, ущемляли
интересы «Бакарди». Даже если не принимать в расчет семейные пристрастия, компания
была, разумеется, стратегически заинтересована в том, чтобы поддерживать такую
политику США, которая положила бы конец эпохе Кастро, причем резко, раз и навсегда, в
противоположность постепенному переходу в другое состояние или всевозможным
переговорам.
В феврале 1995 года, за два месяца до визита в Майами, Джесси Хелмс выдвинул
законопроект по новым санкциям, направленным на иностранные компании, намеренные
инвестировать капиталы в кубинские предприятия. Конгрессмен-республиканец Дэн
Бартон от штата Индиана провел аналогичный законопроект в нижней палате, и их
предложение стало известно как билль Хелмса-Бартона. Одной из новаторских черт
законопроекта стало внимание к тем американцам кубинского происхождения, чья
собственность была конфискована режимом Кастро. Изначальное американское торговое
эмбарго против Кубы было спровоцировано тем, что Ксатро захватил собственность
американских граждан и компаний, а интересы кубинцев, которые также понесли урон, в
расчет не принимались. Билль Хелмса-Бартона изменил положение дел, дав американцам
кубинского происхождения возможность подать иск в американские суды на любую
иностранную фирму, решившую воспользоваться их конфискованными активами на Кубе.
Этот пункт – Раздел III билля – разработали в основном Дэниел Фиск, руководитель
кадрового отдела сенатского Комитета по международным отношениям (председателем
которого был Хелмс) и Игнасио Санчес, молодой американский адвокат кубинского
происхождения из Майами. Изначально фирма «Бакарди» не была в первых рядах тех, кто
продвигал билль Хелмса-Бартона, однако вскоре билль привлек внимание юристов
компании. Раздел III предоставлял оружие, которое «Бакарди» в принципе могла
использовать против любой фирмы, посягнувшей на бывшую собственность «Бакарди» на
Кубе, в том числе и против «Перно Рикар». Законопроект относился только к
американским фирмам, поэтому «Бакарди Лимитед» - головной компании на Бермудах –
он не касался, однако ее подразделение «Бакарди-Мартини», базировавшееся в Майами,
теоретически могло бы начать судебный процесс. Вскоре компанию стали называть
главным корпоративным сторонником законопроекта Хелмса-Бартона, а критики даже
окрестили его «Законом о претензиях «Бакарди»».
Давние отношения между «Бакарди» и Кубой вступали в новую, неоднозначную
фазу. Впервые за тридцать лет интересы компании на Кубе оказались связаны с
определенными американскими законами и конкретными конгрессменами. Коммерческие,
моральные и политические соображения относительно Кубы связались в прочный узел, и
на компанию посыпались обвинения в том, что она эксплуатирует недовольство режимом
Кастро в собственных деловых интересах. Центром теперешней политической активности
«Бакарди» стал Вашингтон, а не Гавана. Когда-то Пепин Бош пытался подорвать режим
Кастро действиями на кубинской территории – а теперь «Бакарди» вела битву за развитие
кубинского ромового бизнеса в американских судах, в американском конгрессе и в офисах
федеральных ведомств. За следующие несколько лет у «Бакарди» в Вашингтоне
сложилась репутация агрессивных лоббистов – именно в тот период, когда пагубное
воздействие особых денежных интересов на политический процесс стало главным
предметом реформ.
Семья «Бакарди» и руководство корпорации за долгие годы выдающихся успехов в
бизнесе и прогрессивной социально-политической деятельности завоевали уважение в
обществе. Теперь настало время опереться на это уважение. Чтобы добиться на Кубе
своих теперешних целей, компания примкнула к тем фирмам, которые стремились
добиться влияния и положения на Капитолийском холме – хотя подобные интриги всегда
