«наглое нарушение международного законодательства». Главный юрисконсульт «Перно
Рикар» Пьер-Мари Шатонеф заявил, что законодательное вмешательство повлияло на
судебный иск компании против «Бакарди» несправедливым образом. «Представьте себе,
что в конце футбольного матча рефери заявляет: «Извините, ребята, но пока вы тут
играли, правила игры изменились»». Французская компания убедила Европейский Союз
оспорить новый американский закон о торговых марках в ВТО как нарушающий
международные торговые соглашения.
Даже некоторые союзники «Бакарди» относились к этому закону со смешанными
чувствами. Дэниел Фиск, помощник Джесси Хелмса, который вместе с Игнасио Санчесом
и другими юристами из «Бакарди» работал над биллем Хелмса-Бартона, впоследствии
говорил, что понимает, почему компания сочла необходимым продвигать статью 211,
однако не уверен, что принимать в конгрессе законы, прямо касающиеся юридических
вопросов, которые рассматриваются в суде в данный момент, - это хорошая мысль.
«Вопрос о 211 статье, - сказал Фиск в интервью, данном в 2000 году, - состоит в том,
допустимо ли, чтобы судебный процесс прерывался, потому что [конгресс] говорит суду:
«Мы лишаем вас юрисдикции»». Фиск указал, что тогда как билль Хелмса-Бартона,
принятый в 1996 году, учитывал в широком смысле слова интересы США в отношении
Кубы, статья 211 «была написана с учетом одной-единственной организации -
«Бакарди»».
Юридическая и политическая схватка за ром «Гавана-Клуб» начала дурно пахнуть.
И «Бакарди», и «Перно Рикар» были весьма преуспевающими алкогольными империями с
профессиональным руководством, и отношения между ними в прошлом были теплыми и
дружескими. Однако одна из этих компаний была кубинской, а другая – французской, и в
условиях этого конфликта каждая из них повела себя с присущим своей культуре
упрямством. При всей капиталистической практичности, которую приобрела с годами
фирма «Бакарди», под этим фасадом таился страстный кубинский темперамент, и
корпоративную душу с небывалой силой жгла мысль о том, что Фидель Кастро
претендует и на кубинскую традицию изготовления рома. У работников «Бакарди» и
членов семьи, родившихся на Кубе, схватка за марку «Гавана-Клуб» задевала
эмоциональные струны, которые не-кубинцам никогда не понять. Что касается «Перно
Рикар», для нее схватка за торговую марку с неизбежностью превратилась в поединок за
национальную честь Франции. Один американский представитель этой французской
фирмы тщетно пытался убедить свое парижское начальство, что компании стоит подумать
о разработке принципиально нового бренда кубинского рома с торговой маркой, которую
«Бакарди» не смогут оспорить. В конце концов, о роме «Гавана-Клуб» слышала лишь
крошечная доля американских потребителей спиртного. Зачем же ломать копья вокруг
марки, которую никто даже не знает? Однако руководство «Перно Рикар» решило не
отступать ни на шаг. «Речь идет о гордости Франции, - сказал служащий-американец. –
Они не сдвинутся с места».
Третья сторона в конфликте – кубинское правительство – только усугубляло
положение. Для Фиделя Кастро споры вокруг марки «Гавана-Клуб» стали предлогом для
пропаганды. Рассказы кубинской стороны о диспуте вокруг торговой марки рисуют
«Бакарди» как подлую акулу капитализма и главаря кубинской эмигрантской «мафии». В
левых кругах Европы неоднозначная история со статьей 211 спровоцировала «бойкот
«Бакарди»», который тоже оказался на руку Кастро. Одна группа сочувствующих начала
рассказ об истории «Бакарди» со слов о том, что семейное состояние «было накоплено на
дореволюционной Кубе посредством эксплуатации нищих кубинцев, трудившихся на
сахарных плантациях», а закончила заявлением, что «Бакарди» якобы так стремились
уничтожить «подлинный «Гавана-Клуб»», что прибегла даже «к краже торговой марки».
