поставок мелассы Бакарди не могли бы производить ром, а если бы они не продавали свой
товар в Гавану и другие города, контролируемые испанцами, то не смогли бы вообще
продолжать торговые операции.
Несколько кубинских конкурентов Бакарди уже разорились. Некоторые винокурни
были построены при сахарных плантациях и сгорели вместе с другими постройками,
некоторые владельцы винокурен считались «врагами» революции, некоторые, наоборот,
вызвали недовольство испанских властей. Один из самых процветающих производителей
рома на восточной Кубе, компания «Brugal, Sobrino, & Compania», в разгар войны
переехала с Кубы и так и не вернулась. Ее владелец Андрес Бругаль был целиком на
стороне Мадрида, однако двое его сыновей симпатизировали повстанцам, и власти
поймали их на контрабанде мачете из отцовского магазина скобяных товаров. Если бы
дон Андрес не дружил с командующим испанского гарнизона в Сантьяго, молодых людей,
вероятно, расстреляли бы. После этого вся семья Бругаль была вынуждена переехать в
Доминиканскую Республику, где, впрочем, их компания в конце концов добилась
процветания.
Учитывая военное время, «Bacardi & Compania» могла продолжать работу только
при условии ловких политических маневров, умелого управления и удачного стечения
обстоятельств, благодаря которому у компании была развернутая сеть поставщиков и
покупателей. Эмилио знал, кто из плантаторов продолжает собирать тростник, отчасти
потому, что сам общался с ними от имени революционеров, а поэтому мог обеспечивать
поставки хотя бы минимально необходимого винокурне количества мелассы. Штат
рабочих на фабрике остался более или менее прежним, хотя многие жители Сантьяго
присоединились к повстанческой армии. Благодаря подпольной деятельности Эмилио на
его компанию не распространялись революционные экономические запреты, а для
испанских властей твердая решимость Бакарди продолжать работу компании говорила о
вере в стабильность. Однако Бакарди с новой силой вспоминали обо всех опасностях,
связанных с революционной деятельностью, каждый раз, когда работа в винокурне на
улице Матадеро прерывалась грохотом выстрелов, доносившимся с бойни на той же
улице, когда еще кого-то ставили к стене и расстреливали. Смерть Даниэля, опасности,
сопутствующие деятельности Эмилио, и страх за безопасность Эмилито нависли над
семьей черной тучей.
Через два дня после того, как Эмилито стал адъютантом Масео, вся армия Масео, в
том числе и Федерико Перес Карбо, который был повышен в должности до полковника,
предприняла операцию, которую впоследствии назвали «вторжением» в западную Кубу, -
марш-бросок через остров в глубь сахарных плантаций и оборонительных укреплений
испанской армии. Большинство повстанцев ехали верхом и были вооружены мачете. В
рукопашном бою повстанцы орудовали мачете, как саблей, и с криком размахивали ими
над головой во время атаки на испанский строй. Испанские солдаты, уже успевшие
повидать, как одним ударом этого мощного ножа сносят головы и отрубают руки, очень
боялись мачете. Повстанческая армия раз за разом заставляла испанцев отступать. К
декабрю 1895 года силы Масео были уже в провинции Матанзас к востоку от Гаваны.
Восемнадцатилетний Эмилито Бакарди был ранен в бою за крепость, которую удерживали
испанцы, но раны были сравнительно легкими, и вскоре он полностью поправился и снова
присоединился к Масео. Однако недолгое время спустя Федерико Перес Карбо был
серьезно ранен в шею. Масео оставил его на попечении одного плантатора,
сочувствовавшего повстанцам, который затем переправил Переса Карбо в Гавану и далее
морем в Соединенные Штаты на лечение.
В январе 1896 года генерал Арсенио Мартинес Кампос, испанский
главнокомандующий, ветеран Десятилетней войны, отправился в отставку, не
