полного роста, полные песни и радости, а вскоре Менестрелия распространится глубоко в районы Бракена.
Насвистывая весело, хозяйка шла вдоль оврага. Она уже восстановила своё настроение со времени трусливой атаки в Арсене. Это был грязный сюрприз, и хозяйка была уверена, что она предотвратила убийство. Мужчина со злобным лицом, и даже более злобным прикосновением. Артор, хозяйка думала, потому, что я унюхала то же зло, как когда пришли забирать мою бабушку.
Она вздохнула. Она ничего не сказала Фарадей об этом человеке, потому что она не хотела беспокоиться её, но испытала большое облегчение, когда они покинули Арсен. Нет тут никаких людных рыночных мест, в которых можно заманить в ловушку её Леди, только открытый воздух и музыка деревьев позади них.
Хозяйка побродила по оврагу ещё несколько минут, заходя в него глубже и глубже. Там! когтевидные листики мяты, она была уверена, что найдёт их. Эти холмы полны хорошими травами, и не замечательно ли, что она была достаточно свободна, чтобы искать и проверять их в своё удовольствие? Она вытянулась вперёд. Ах! ивовая ендура, которая несомненно поможет Фарадей, когда…
Хорошо нацеленный камень ударил её в затылок, и хозяйка рухнула недвижимая на землю. Восемь Братьев выскочили из своего укрытия и неуклюже прыгнули вниз с краев оврага, сдерживая свои радостные вопли и довольствуясь лишь беззвучными ударами кулаков по воздуху.
Они поймали Злодея!
Хозяйка была только оглушена, но у неё не было времени подняться на ноги, прежде чем восьмеро добегут до неё. Двое самых здоровых уселись плотно ей на спину.
'Омф!' вскрикнула она, когда ещё один вдавил её лицо в грязь. Фарадей!
'Что мы будем делать дальше?' спросил один из Братьев, когда восхищение от удачного захвата утихло.
Они задумались. 'Ждать,' наконец, решил один из них. 'Ждать, пока Брат-Лидер не позовёт нас.'
Фарадей не заметила Гилберта, пока не повернулась подобрать последний саженец с тележки. Он стоял с другой стороны, его лицо было красным и потным, глаза горели фанатизмом.
Он зашипел, и Фарадей против своей воли попятилась.
'Гилберт?' Она не могла поверить глазам. Она не видела его с… когда? Со времени, когда Борнхелд был ещё жив, она была уверена. Что он делает здесь? 'Гилберт?'
'Ведьма!'
'Гилберт!' напряжённым голосом сказала Фарадей, её глаза смотрели на саженец в тележке. Даже с расстояния было видно, что он волнуется.
'Что ты делаешь, Фарадей?' спросил Гилберт, и Фарадей отпрянула от ненависти в его голосе. И было в нём что-то ещё.
Что я делаю? Думала она отчаянно. Должна ли она сказать Гилберту точно, что она делает? Как он может не знать? Внезапно она вспомнила предупреждение Азур о Гилберте и Морисоне. Фарадей тогда отбросила опасения Азур, но сейчас она не чувствовала ничего, кроме опасности, исходящей от этого человека..
А где сейчас хозяйка? Её глаза быстро осмотрели окружающие холмы.
'Твой Злодей уже повержен.' сказал Гилберт, и Фарадей блеснула глазами на него.
'Злодей?' прошептала она. 'Повержен?'
'Сейчас тут только ты и я.' Гилберт двинулся вокруг тележки, и Фарадей вздохнула в облегчении, он не заметил саженца. 'Пришло время умереть, Фарадей.'
То как он сказал поразило её больше, чем смысл слов.
'Нет.' Она старалась улыбнуться, попятившись назад ещё на шаг. 'Гилберт, ты устал и голоден. И это всё. Почему бы тебе не остаться и поесть с нами? Что вы сделали с хозяйкой?'
Гилберт подался вперёд. 'Зло, Фарадей. Это то, что ты из себя представляешь. Пришло время умереть. Артор сказал, что тебе пришло время умереть.'
'Гилберт…' Она попятилась ещё на один шаг, её руки вцепились в юбки.
Гилберт сделал паузу и странно улыбнулся.' Почему ты предала Артора, Фарадей? Ты была благочестивой девочкой, как он желал. Подходящей служанкой богу. Почему ты отринула его?'
'Я нашла других богов, Гилберт.' ответила она. 'Более прекрасных и сострадательных, чем Артор.' Она глубоко вздохнула, пытаясь оставаться спокойной. 'Позволь мне рассказать о Матери.' Она постаралась прикоснуться к силе Матери и не нашла ничего.
Гилберт разразился диким хохотом. 'Дура! Неужели ты не понимаешь, что я несу силу Артора? Твоя жалкая Мать ничто по сравнению с ним!'
Сейчас она поняла, что новое появилось в Гилберте. Он нёс ауру силы, которую Фарадей видела раньше у других. Аксис, Звёздный Скиталец, Азур, Раум, даже хозяйка иногда. Однако они несли силу Звёзд или Земли, а сейчас ничего подобного не струилось из глаз Гилберта. Это была сторонняя сила. Она отрезала её от Матери.
'Сила Артора!' прошипел он, и шагнул вперёд с расставленными руками.
'Не настолько силён твой Артор, Гилберт, если большая часть Тенсендора покрыта лесом вместо пыльной пашни?'
Гилберт моргнул, но не колебался.
'Артор уже готовит свой плуг, ведьма, и скоро деревья будут лежать, вырванными из земли и изломанные его гневом.' Его глаза горели, и в их глубине Фарадей могла видеть красных буйволов, выставивших свои сумасшедшие рога.
Она закричал, бросилась бежать, но попала ногой в кроличью норы и упала. Ударившись об землю он услышала хруст под башмаками Гилберта у своего уха и почувствовала, как его рука сгребла её одежду сзади.
'Сука!' буркнул он, и она почувствовала, как его другая рука потянула её за волосы. 'Пришло время умереть.'
Он поднял её и поставил на колени, затаив дыхание от восторга и страха, который он видел в её глазах, и схватил её за шею. В этот раз ему всё удастся, в этот раз ошибки не будет! И почувствовал, как чьи-то руки охватили его собственную шею. 'Нет!' завопил он, более возмущённый, чем напуганный. 'Это моё время!'
'Правильно!' сказал Морисон и сжал свои руки, так что щеки Гилберта покраснели, а глаза непристойно выпучились. 'Твоё время умирать пришло, бесчувственный идиот! Всё это зашло слишком далеко!'
Руки Гилберта отпустили Фарадей и бесполезно пытались разжать пальцы, сжимающие его собственное горло, она поспешила отойти от борющихся мужчин.
Морисон! Старик был даже более сумасшедшим, чем Гилберт. Его тонкие коричневые волосы поднялись дыбом, а его голубые глаза пылали чем-то, что Фарадей назвала бы слабоумием. Его губы были поджаты, а изо рта текла тонкой веревкой слюна. Он выглядел таким же опасным как бешеный пёс.
Когда Гилберт захрипел, а его глаза начали отчаянно вращаться, Фарадей почувствовала, что барьер, который препятствовал её контакту с силой, ослабевает. Она поднялась на ноги и собрала столько силы от Матери, сколько, по её мнению, она могла держать, позволив ей обжигать её изнутри.
Сейчас Морисон и Гилберт, крепко сцепившись, катались по земле, в их акробатически переплетённых телах Фарадей почти минуту не могла разобрать, кто из них кто, если она спасёт Морисона, не бросится ли он на неё после этого? Раздался неожиданный влажный треск и хрип, и борьба прекратилась. Морисон, старый, дряхлый и совершенно, совершенно ненормальный, поднялся, задыхаясь, на ноги. Гилберт был мёртв, он лежал так близко к последнему посаженному саженцу, что тени от его листочков мирно скользили по щеке Гилберта.
'Дурочка,' прорычал Морисон, 'беспокоишься о посадках в своём прекрасном садике? Смотри за тенями!'
Фарадей уставилась на него. Сила Матери вибрировала внутри неё, хотя она и чувствовала гнев Морисона, она не чувствовала ни малейшей опасности для себя. Медленно она выпустила силу обратно.
