операции – выход войск фронта на рубеж р. Влтава и овладение г. Прага.
Ориентировочно срок готовности войск к продолжению операции намечался на 8-10 марта. Ставка 17 февраля утвердила предложения командования фронтом. Начало действий было назначено на 10 марта. При подготовке этой фактически новой операции было немало трудностей; многие вопросы остались нерешенными, но командование фронтом не доложило Ставке о неполной готовности войск к наступлению.
10 марта 38 и 1-я гвардейская армии перешли в наступление. 38-й армии при этом ставилась задача к исходу четвертого дня операции главными силами овладеть Моравской Остравой; 1-й гвардейской армии – нанося главный удар в направлении Цешин, Фридэк, Пржеров, к исходу четвертого дня операции главными силами овладеть Цешином. 18-й армии предстояло оставаться на занимаемом рубеже и вести активную разведку.
В первый же день наступление начало развиваться неудачно. Авиация не могла действовать из-за плохой погоды, артиллерия била по площадям, огневая система противника не была полностью подавлена. Тем не менее войска фронта сражались самоотверженно. Преодолевая сильное огневое сопротивление, отражая контратаки противника, в условиях обильного снегопада и плохой видимости дивизии наступающих армий, вклиниваясь в оборону противника, продвинулись местами до 5 км. Несмотря на то что войска фронта не смогли полностью выполнить поставленных перед ними задач, их действия сковывали крупные силы врага; сюда с других участков фронта было привлечено до восьми дивизий. Это облегчало 1-му Украинскому фронту проведение Верхнесилезской операции, а 2-му Украинскому – Братиславо-Брновской, которая началась в 20-х числах марта. И все-таки продвижение войск 4-го Украинского фронта развивалось в крайне медленном темпе.
К концу марта войска других фронтов продвинулись далеко вперед: 1-й Белорусский и 1-й Украинский вышли на Одер и Нейсе, форсировали Одер в районе Кюстрина и только 4-й Украинский фронт и правое крыло 2-го Украинского отставали, образовав дугу, охватывавшую северо-восточные и юго-восточные границы Чехословакии. Важнейшие промышленные центры страны продолжали оставаться в руках противника.
Войска 4-го Украинского фронта почти за два с половиной месяца наступления на правом крыле продвинулись на 200 км, причем половина этого расстояния была пройдена за первые пять дней наступления, а на левом крыле – только на 100 км. До Моравской Остравы оставалось всего 30–35 км, но она не была взята как из-за упорного сопротивления противника, опиравшегося на мощные укрепления и придававшего этому району исключительное значение, так и из-за недостатков в организации нашего наступления.
Ознакомившись с обстановкой, я понял, что нужно серьезно готовить новое мощное наступление, которое сокрушило бы противника в Моравско-Остравском и Оломоуцком районах и открыло бы путь к столице Чехословакии. С первого же дня я начал знакомство с делами непосредственно на местах и вечером 26 марта был уже в 38-й армии. Меня встретил и тепло приветствовал командующий генерал- полковник К.С. Москаленко [220] .
С командующим 38-й армией, начальником штаба генерал- майором Василием Фроловичем Воробьевым, членами Военного совета генерал-майорами Алексеем Алексеевичем Епишевым и Федором Ивановичем Олейником мы обсудили важнейшие проблемы предстоящей операции. А.А. Епишев предложил мне допросить двух пленных офицеров, чтобы убедиться в точности данных о противнике, имевшихся у Военного совета армии. Я принял это предложение. Офицер 735-го пехотного полка показал, что батальон имел 350 активных штыков, 18 ручных и 8 станковых пулеметов, 8 минометов. В боях 24 марта батальон был разгромлен и до половины личного состава вместе со штабом захвачены в плен. Другой пленный офицер из 1083-го пехотного полка сообщил, что его дивизия входит в состав 59-го армейского корпуса 1-й танковой армии. В дивизии ощущался большой недостаток горючего.
Затем я вернулся на КП фронта. Изучив обстановку и выслушав мнение Военного совета армии, я пришел к выводу, что решение генерала И.Е. Петрова о наступлении на Моравску Остраву только силами 38-й армии не соответствует сложившейся обстановке. В состав армии в этот момент входили 126-й (командир генерал-майор В.Н. Соловьев) и 127-й (командир генерал-майор Г.А. Жуков) легкие горнострелковые корпуса (по три стрелковые бригады в каждом), 95-й (командир генерал- майор И.И. Мельников), 101-й (командир генерал-лейтенант А.Л. Бондарев) и 52-й (командир генерал- майор С.М. Бушуев) стрелковые корпуса (по три дивизии в каждом). Всего, таким образом, было 15 стрелковых дивизий и бригад, но они были сильно ослаблены в предыдущих боях. И хотя из общеармейской 140-километровой (в ширину) полосы фронта каждому корпусу отводилось около 20 км, в тех специфических условиях усилиями одной только армии многого достигнуть было нельзя. Понимая это, противник мог здесь лучше укрепиться и сосредоточить основные усилия. Действия же 18-й армии в горах на южном участке его мало беспокоили. Крайне тяжелые условия местности исключали здесь выход войск на оперативный простор в ближайшее время. В этой обстановке необходимо было подключить соседнюю 1 -ю гвардейскую армию генерала А.А. Гречко, она была достаточно сильной, ее воины рвались в бой, но по приказу прежнего командования чуть ли не главной ее задачей было инженерное укрепление местности. Вернувшись на КП фронта, я отдал оперативную директиву командарму 1-й гвардейской, в которой приказал силами не менее пяти дивизий прорвать оборону противника на участке Руптава, Пельгжимовице, наступая в направлении Фриштат, Фридэк, имея ближайшей задачей овладеть городом Фриштат и форсировать р. Ольша. В дальнейшем, наступая главными силами в направлении Фридэк, обойдя Моравску Остраву с юга, форсировать р. Остравица.
11-й стрелковый корпус (командир генерал-лейтенант Михаил Иванович Запорожченко [221] ) оставался в резерве в готовности развить наступление ударной группировки. На участке прорыва плотность артиллерийско-минометного огня определялась в 150–160 стволов на 1 км фронта. Готовность войск к наступлению была назначена на утро 28 марта.
Поздно вечером я принял общее решение на 27 марта. Смысл его сводился к тому, что 38-я армия продолжала наступление в прежнем направлении, а 1-я гвардейская и 18-я армии, наступая частью сил, главными силами производили перегруппировку и готовились к активным действиям. Это должно было воспрепятствовать переброске войск противника на направление главного удара. Необходимо немедленно добиться перелома. Нельзя было допустить, чтобы враг получил возможность на заключительном этапе войны подорвать народное хозяйство Чехословакии, расправиться с ее населением.
Так прошел первый день моего пребывания на новом фронте. Мое внимание, естественно, в большей степени привлекали действия 38 и 1-й гвардейской армий, действовавших на главном направлении, так как от их успешного продвижения и выхода во фланг и тыл противника, оборонявшегося перед 18-й армией, зависело продвижение объединения генерал-лейтенанта Антона Иосифовича Гастиловича [222] . Оно действовало в трудных условиях местности, преодолевая горные массивы Бескид и Фатр, прежде чем выйти в Оломоуцкую долину.
27 марта я выехал на КП командарма 1-й гвардейской, где встретился с находившимся уже здесь членом Военного совета фронта Л.3. Мехлисом.
Гвардейцы были исполнены решимости нанести удар по врагу. У командарма генерала Андрея Антоновича Гречко был достаточный опыт руководства войсками в сложных условиях, он в свое время выдвинул ряд интересных идей, осуществление которых содействовало бы скорейшему выполнению задачи по овладению Моравской Остравой.
По моей просьбе А.А. Гречко собрал командиров корпусов и дивизий, весь наличный армейский руководящий состав. На этом импровизированном совещании мы заслушали доклад начальника штаба армии генерал-лейтенанта Александра Григорьевича Батюни [223] и ответственных военачальников управления армии. Речь шла теперь о конкретных вещах, дальнейших действиях каждого корпуса и дивизии в связи с вновь поставленной задачей. После оживленного обсуждения был выработан развернутый план операции. Пришлось, правда, отвергнуть неправильную точку зрения некоторых командиров, особенно артиллеристов, считавших основным методом артиллерийской подготовки огневые налеты по площадям, что, как правило, приводило к излишнему расходованию снарядов. Гораздо эффективнее после короткого огневого налета, рассчитанного на внезапность, переходить на методический наблюдаемый огонь, направленный на разрушение целей и уничтожение живой силы. По опыту я знал, что это изматывает противника и наносит ему наибольшие потери.
Постановка конкретных задач артиллерии должна была подтянуть артиллеристов, улучшить организацию взаимодействия между артиллерией, пехотой и танками. Хотя в моих рекомендациях не было ничего принципиально нового, они тем не менее направили внимание командиров в нужную сторону.
Вообще к действиям артиллерии приходилось не раз возвращаться и в последующем, недостатков было предостаточно.
На совещании, кроме указанных, были остро поставлены и другие вопросы, от которых зависели будущие боевые успехи: обеспечение наступающих войск боеприпасами, горючим и всем необходимым для боя, закрепление захваченных рубежей, подготовка переправочных и инженерных средств и др.
В последующие дни наши части и соединения усилили натиск на врага и немного продвинулись вперед, хотя можно было бы достигнуть
