войск – 38 и 1-й гвардейской армий. Здесь для него была наибольшая угроза обхода Моравской Остравы с севера, и это он прекрасно понимал. Густая сеть населенных пунктов, фольварков издавна приспосабливалась к длительной обороне.
Стены каменных зданий были возведены с большим запасом прочности, а железобетонные фундаменты по толщине иной раз не уступали стенам дотов.
Если к этому добавить, что противником были заново подготовлены полевые укрепления, а также многочисленные озера, пруды, каналы, прорезающие этот район вдоль и поперек, то станет ясным, с какими трудностями было связано здесь продвижение на каждый километр вперед.
В последнее время противник непрерывно стягивал в этот район все, что мог снять с других участков фронта. Однако людей у него все же не хватало. Поэтому на отдельных участках он был вынужден бросать в бой подразделения, наспех собранные из остатков различных разгромленных частей, разбавляя их ездовыми, штабными писарями и другими тыловиками. В немецкой армии уже тогда существовал приказ о том, что всех солдат, находящихся без дела на расстоянии свыше 2 км от передовой, направлять в штрафные роты.
Вместе с тем противник старался как можно больше насытить свои боевые порядки огнем. Только полностью истребив гарнизоны отдельных укреплений или расчеты огневых точек, нашим войскам удавалось продвинуться вперед.
Когда воинами 38-й армии был захвачен плацдарм на западном берегу р. Одер (вначале этот плацдарм не превышал и нескольких десятков метров в глубину), немцы оказали переправившимся бешеное сопротивление, пытаясь сбросить их в реку непрерывными контратаками пехоты и танков. Но наступающих поддерживала с восточного берега наша артиллерия. Над боевыми порядками противника появились самолеты 8-й воздушной армии (командующий генерал- лейтенант Василий Николаевич Жданов [228] ), наносившие беспрерывные бомбардировочные и штурмовые удары. Тогда гитлеровцы со своей стороны ввели в бой авиацию. Над переправами через р. Одер только 3 апреля произошло 14 ожесточенных воздушных боев, закончившихся полной победой советских летчиков. Нашими истребителями и зенитной артиллерией за день было сбито 23 самолета противника.
Пользуясь поддержкой своей артиллерии и авиации, стрелковые войска, переправившиеся через р. Одер, полностью уничтожив оборонявшихся здесь гитлеровцев, сумели закрепиться, а затем, накопив силы, значительно расширили плацдарм, захваченный на западном берегу р. Одер.
Но противник не желал с этим мириться. Он прилагал все новые усилия, чтобы сбить с достигнутых рубежей части 126-го легкого горнострелкового корпуса, 95 и 11-го стрелковых корпусов. Когда ему не удалось достигнуть успеха контратаками в лоб, он повел наступление с флангов, вдоль обоих берегов р. Одер.
5 апреля в 21 час, когда я находился в 38-й армии, мне довелось быть свидетелем очередной яростной атаки противника в районе Тунскирха с целью выбить нас с плацдарма. В результате принятых мер она была отбита с большими для гитлеровцев потерями. Здесь, на Одерском плацдарме, пал смертью храбрых отважный сын чехословацкого народа Стефан Вайда, 23-летний офицер-танкист. На его счету было двадцать подбитых танков врага. Посмертно Стефан Вайда был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
С некоторых пор вражеское командование стало практиковать атаки сразу же после наступления сумерек. Это делалось с таким расчетом, чтобы расстроить наши ряды и затруднить нам ночью навести соответствующий порядок в частях и подразделениях.
7 и 8 апреля противник на одном из важных рубежей частями 544-й пехотной, 17 и 18-й танковых дивизий силами от батальона до двух полков при поддержке в общей сложности до 60 танков и самоходных орудий вновь контратаковал наши части в северном и северо-восточном направлениях. В результате боя ценою больших потерь ему удалось потеснить наши войска и овладеть двумя населенными пунктами.
Атаки противника продолжались и в последующие дни, но сколько-нибудь значительных успехов не принесли. Правда, 9 апреля гитлеровцам удалось овладеть южной окраиной Тунскирха и железнодорожной будкой восточнее этого пункта на занятом нами плацдарме. Оставили же они на поле боя подбитыми и сожженными 14 танков, 4 бронетранспортера и до 600 трупов солдат и офицеров. Наши части, сдерживая врага, отбили все его контратаки и вскоре восстановили положение. Как ни стремился Шёрнер не допустить форсирования Одера на этом направлении, плацдармы оставались за нами.
Несмотря на то что противник бросал все новые и новые силы против наших войск, положение его с каждым днем ухудшалось. Вражеские дивизии несли огромные потери в людях и технике, моральный дух войск катастрофически падал. Об этом свидетельствовал ряд данных о противнике, которыми мы располагали.
В полосу действий фронта в конце марта в спешном порядке из Италии была переброшена 715-я немецкая пехотная дивизия генерала фон Рора. Она сразу же попала под удар наших наступающих войск. Артиллерия фронта дезорганизовала управление частями дивизии, нарушила связь между полками, батальонами и ротами. 12-й батальон 735-го пехотного полка был полностью окружен и уничтожен, в 1-м батальоне этого полка из 500 человек осталось только 150. Примерно такая же судьба постигла и другие подразделения дивизии.
О положении, в каком оказалась дивизия, свидетельствуют признания самого фон Рора: «Два первых дня больших боев дивизии на Восточном фронте, – писал фон Pop в своем приказе, – дали результат, над которым следует серьезно задуматься… К сожалению, выяснилось, что наши солдаты обладают весьма незначительной стойкостью. Устремившаяся на них масса большевиков поразила их. Особенно сильное впечатление на солдат произвело появление танков. Нужно принять все меры к тому, чтобы отучить солдат от танкобоязни.
Я требую, чтобы все командиры самым энергичным образом воздействовали на своих солдат, а против трусов, отбившихся и прочих шкурников, увиливающих от фронта, пускали бы в ход пистолет. Если из отступающего подразделения числом 30 человек будет расстреляно трое, остальные, несомненно, охотнее двинутся вперед. Если установлено, что позиция оставлена из-за трусости, офицер имеет право расстрелять на месте спасающего свою шкуру. В случаях, когда такой факт обнаружится позднее, дело должно быть немедленно рассмотрено военно-полевым судом.
В частях группы армий «Центр» категорически запрещается перемена позиций батареями, обозами и тылами без разрешения командования армии или группы армий. Нарушение будет караться смертью.
Я запрещаю поэтому начиная с данного момента всякое передислоцирование противотанковых и других орудий, если на это не будет разрешения штаба дивизии. То же относится к обозам, а также и к прочим тыловым службам».
Так обстояло дело в стане врага. Наши же войска с каждым днем усиливали натиск.
Подготовка к переходу от частных операций, которые вели до этого армии, к новому мощному общему наступлению всех войск фронта требовала пополнения. Об этом было сообщено в Ставку. Вместе с тем принимались меры по изысканию собственных ресурсов. Мы, в частности, организовали ремонт танков и автомашин.
Для того чтобы довести численность стрелковых дивизий до 5000 человек, а легких горнострелковых корпусов до 1300, фронту требовалось пополнения не менее 25 тыс. человек. Из своих же ресурсов за счет возвращения из госпиталей в течение 15 дней мы смогли получить 5 тыс. человек. На недостающий личный состав была сделана соответствующая заявка. В первой половине апреля мы смогли значительно пополнить наши дивизии.
Для развития успеха в ходе наступления и для более мощного первоначального удара фронт нуждался в пополнении танками. Машины, которые нам удалось ремонтировать в фронтовых условиях и возвращать в строй, безусловно, не могли восполнить безвозвратных потерь, которые мы несли в ходе боев. Поэтому пришлось запросить дополнительное количество танков и самоходных установок. Кроме того, мы попросили направить в состав фронта дополнительно к имеющимся еще четыре самоходных полка с таким расчетом, чтобы каждый стрелковый корпус имел самоходный полк.
Были приняты меры и к дополнительному укомплектованию самолетами 8-й воздушной армии, которой предстояло выполнять новые, весьма важные задачи в предстоящем наступлении.
В то же время Ставка приняла решение о передаче в состав фронта 60 -й армии (командующий генерал-полковник Павел Алексеевич Курочкин) [229] из состава 1-го Украинского фронта. Войска этой армии нависали с севера над противником, оборонявшимся в Моравско-Остравском районе, а занимаемый ими участок явился естественным продолжением правого крыла 4-го Украинского фронта. Войска армии вели бои на дальних подступах к пограничной между Чехословакией и Германией р. Опаве. Передача армии нашему фронту позволяла выгодно использовать ее в готовящейся наступательной операции.
60-я армия передавалась в составе трех стрелковых корпусов (девять дивизий) со всеми частями усиления, тыловыми частями, учреждениями и наличными запасами. Вместе с армией передавались 13-я артиллерийская дивизия прорыва (командир генерал-майор артиллерии В.И. Кофанов) и 31-й танковый корпус (командир генерал-майор танковых войск Г.Г. Кузнецов).
Армия передавалась в занимаемой ею полосе, поэтому устанавливалась новая разграничительная линия между 1 -м и 4-м Украинскими фронтами: до Величка – прежняя, а далее – Явожно, Глейвиц, Миттельваде. Использование сил армии на каком-либо другом направлении в связи с этим фактически
