плотоядно облизываясь, смазывали шампуры специальным соусом – вот он-то и издавал непередаваемо- аппетитный аромат!
– Послушай, Иманд, – чтобы не думать о еде, решил вернуться к разговору Рутгер, – а ведь цены в этом трактире, наверное, кусаются, так?
– Конечно кусаются! И притом на манер волкодавов! Могут и руку откусить. По плечо! – ехидно гоготнул Иманд.
– Да здравствует моя милая подруга Анабелла, благодаря доброте которой мы можем себе все это позволить, – утирая нежданную хмельную слезу, пробормотал Рутгер. – Но послушай, а что если один из этих голодранцев, – Рутгер едва заметным жестом указал на атаманшу Гиту и ее людей, – откажется платить за свою баранину? Как эти милые дамы, пусть даже они до пояса рыси, или красноносый старичок-трактирщик, смогут заставить отпетых головорезов платить, ежели те платить не захотят?
– Ну, во-первых, – Иманд сделал авторитетное лицо, – у голодранцев мадам Гиты денег гораздо больше, чем ты думаешь, глядя на ее затрапезный костюм. Праймзона – это не та земля, где уместно судить о людях по внешности... Во-вторых, вспомни про правила братства охотников. А в-третьих, ежели кто не платит, хозяин звонит в махонький медный колокольчик, видишь, вон он, у края барной стойки... И тогда из вон той двери появляются астерии...
– Кто?
– Астерии! Так называется особая порода чуди, которая встречается только здесь, в дубравах Праймзоны. Это такие здоровенные мужичищи с немаленькими бицепсами и головами быков...
– Что-то в войске Болотной Девы я таких не приметил, – с сомнением сказал Рутгер. На мгновение ему показалось, что Иманд привирает, чтоб посмеяться над ним.
– Лучше тебе и дальше их не примечать! – охотник тепло похлопал Рутгера по плечу.
– Если дела со здешней охраной обстоят так, как та говоришь... значит я понимаю, почему трактир называется “Хвосты и копыта”! Теперь я понимаю, чьи это хвосты! И чьи копыта! Речь идет об астериях!
– Хм, а ты проницательный... Я как-то никогда на эту тему не задумывался!
Тем временем из туалета вернулась Фрида. Ее красивое лицо... было бледным как полотно!
– Что случилось, детка? – участливо спросил Рутгер.
– Там... Там... такое... – только и смогла вымолвить лучница.
Буджум, хоть и не был знатоком человеческих характеров, тут же сориентировался. Он молча налил Фриде пива и понес кружку прямо ей под нос. На, мол, выпей для начала.
Та осторожно глотнула. Еще раз – так дети глотают горькую микстуру.
Когда пивной хмель успокоил лучницу, Рутгер повторил свой вопрос. И на этот раз дождался ответа!
– Хозяин, там... В туалете... Такие же пауки, какие я видела... в отряде Болотной Девы!
– И как же они все там поместились? – пьяно хихикнул Дитер, отвлекаясь от игры с Босхом, который послушно ел хлебные крошки с его ладони.
– Они... такие, умеренных размеров, – Фрида показала, какие именно. – Величиной с полпальца... Можно даже сказать, маленькие! Но хоть и маленькие, а такие... такие омерзительные!
Рутгер просительно посмотрел на Иманда. Мол, дай девчонке какое-нибудь наукообразное объяснение, больше похожее на успокоение. А то она сама не заснет, и другим заснуть не даст!
– Ну так это обычные фрины, – сказал Иманд. – Они тут в Праймзоне везде живут. Но когда их никто на человека не науськивает, они человеком и не интересуются. А такими гигантскими, каких мы видели с Болотной Девой, они вырастают только в топях... Там для них много питательной еды... Много влаги, тепло, уютно... И еще газ какой-то из-под земли выходит... А здесь, в лесах, они все во-от такусенькие... Питаются комарами, жуками, червями... И бояться их, честное слово, незачем!
Фрида и впрямь немного остыла после этих объяснений.
Тем более, что подавальщица Илла принесла наконец широкое расписное блюдо с сочным ароматным мясом!
Ох и принялись же они уплетать его, позабыв о приличиях! Уплетать руками, по-варварски вытирая ладони о штаны!
Лишь когда блюдо почти совсем опустело, Рутгер вдруг обнаружил, что в трактире вовсю играет музыка.
Потому что на площадке рядом с баром появились несколько невесть откуда взявшихся музыкантов!
Это были бравые ребята, одетые скорее на адорнийский, нежели на доктский манер.
Один наяривал на скрипке.
Другой громыхал барабаном. А третий колдовал над гитарой..
Интуитивно было ясно, что вот-вот к троице должен присоединиться певец. Присоединиться – и затянуть что-нибудь душевное, от чего даже у бывалых охотников увлажнятся глаза. А у незамужних девиц возникнет непреодолимая охота разделить с кем-нибудь ближайший сеновал...
Рука Рутгера сама потянулась к кувшину с пивом.
Обновили свои кружки и его герои.
Внезапно стряхнувший с себя сонное уныние Шелти вскочил и произнес здравицу за прекрасных дам, присутствующих за столом. Здравица, хотя и изобиловала оборотами вроде “чисто теоретически”, “в некотором роде” и “вероятно”, все же была сердечной и крайне милой.
