их.
А в наше купе прибыл чёрный тип в пижонском костюме, с толстой цепью на шее. Он постоянно фыркал, выражая своё возмущение по поводу его задержания и принудительного поселения в этом отвратительном месте!
— Я здесь долго не задержусь, — заявил он нам, брезгливо присаживаясь на свободную кровать. — Завтра меня выпустят!
Он оставался в своём светло-сером нарядном костюме, что выглядело нелепо.
— Это недоразумение. Невозможно вот так, без суда задержать человека и упрятать в такой дыре, — не мог он умолкнуть, пребывая в состоянии стресса.
Говоря, он поглядывал на нас, желая услышать что-то в поддержку.
— Можешь переодеваться, — кивнул я в сторону казённой одёжки, которую он брезгливо отложил в сторонку. — Думаю, рождество ты будешь праздновать здесь, — ответил я на волнующий его вопрос.
Парень вскипел!
— Нет, нет и нет! Максимум — два дня. Не более! — убеждал он сам себя.
— Спроси его, чем он занимался в Англии? Не похож он на нелегального рабочего, — заинтересовался Игорь новым соседом.
— Тебя где и как задержали? — спросил я новенького.
Чёрный обрадовался проявленному вниманию к его судьбе.
— В ресторане. Я хотел рассчитаться кредитной карточкой. А они вызвали полицию… — неохотно и сбивчиво ответил он.
— Карточка оказалась поддельной. А при обыске, у тебя нашли ещё нескольких таких же поддельных кредиток? — предположил я.
Парень вытаращил на меня свои глазища, и согласно кивнул головой, не говоря ни слова, словно это был его личный секрет.
— В полиции, установив твою личность и выяснив, что ты пребываешь в стране нелегально, они пригласили миграционную службу и передали тебя им?
— Верно! — кивал он головой, рассматривая меня, как злого шайтана.
— Тебе повезло, что полиция не захотела возиться с уголовным делом. Решили, что проще избавиться от тебя, как от нелегала, — рассуждал я вслух.
— Что значит «избавиться от меня»? — напрягся он.
— Удалить из страны. Депортировать. Лишить права въезда — объяснил я.
— Нет. Этого не может быть, — тихо и задумчиво сказал он сам себе.
— Не волнуйся, они не скоро депортируют тебя. Позволят отпраздновать здесь рождество, — кивнул я на его голый казённый матрац.
— Пожалуйста, не говори так, — тихо, но злобно огрызнулся он на мою правдивую шутку.
Игорь, поняв суть услышанного, открыто рассмеялся, наблюдая за реакцией чёрного соседа.
— Скажи ему, что он здесь будет рождественской снегурочкой, — хохмил Игорь в адрес непонимающего, растерянного негра в костюме.
Я заметил, что новый сосед уже затаил на нас обиду. Мы не успокоили его. Скорее наоборот.
Первую ночь он лёг спать, не снимая своего костюма, видимо, надеясь, что утром сойдёт с этого поезда.
Утром, когда народ сонно потянулся в столовую, он отправился искать правду.
На пути в столовую мы видели, как наш новый сосед эмоционально приставал к надзирателям. Те же, флегматично указывали ему направление в столовую.
Однако, ему удалось прогнать волну. Вероятно, он достал кого-то из служащих, упомянув при этом меня и мои шутки.
После завтрака, в наше купе заглянул недовольный надзиратель.
— Иванов? — хмуро обратился он ко мне.
— Да.
— Твоё место — номер такой-то. Пожалуйста, займи своё место, — строго сказал тот, и торопливо покинул казарму.
Я прошёл в середину вагона, отсчитывая номера посадочных мест.
Моё спальное место оказалось в эпицентре индусского чаепития. На кровати, отмеченной предписанным мне номером, восседали трое индусов, с кружками в руках. Над койкой, на стене красовались очень цветные картинки многоруких Богов неопределённого пола. Человек десять, сидящих и стоящих индусов с любопытством уставились на пришельца.
— Харе Кришна! — приветствовал я их.
— Кришна Харе! — дружно ответили мне.
— Это место свободно? — спросил я, указав на кровать.
По их реакции было ясно, что не все поняли, о чём я спросил. Но гости, сидящие на спорной койке, встали, освободили место и вежливыми жестами пригласили меня присаживаться.
Мне вовсе не хотелось нарушать их идиллию. Но надо было как-то вписаться в это специфическое купе восточного экспресса.
Они заговорили между собой, обсуждая моё появление. Наконец, один из них, заметно, старше по возрасту, обратился ко мне.
— Мистер, хотите чаю? — вежливо спросил он по-английски.
— Спасибо. Не сейчас. Объясни своим друзьям, что я должен поселиться здесь, — указал я на кровать, застеленную чьим-то бельём. Настенные полки тоже были заставлены.
— ОК, — согласно кивал он головой в ответ.
— Тогда, я приду позже, с вещами, — сказал я, кивнув на своё место и полки.
— ОК, mister! Welcome! — кивал он головой.
Я ушёл.
Игорь лежал в своём купе, покуривая.
— Ну шо? Где твоё место оказалось? — поинтересовался он.
— Среди индусов.
— Возможно, это лучше, чем с неграми, или арабами, или албанцами, или китайцами, — утешил меня Игорь.
— Да. Пожалуй, лучше уж в окружении индусов. Ты прав, — признал я, ужаснувшись от перспективы пожить в иной этнической коммуне.
— Мне сразу не понравилось явление этой самовлюблённой обезьяны в костюме. Урод, с утра побежал, всех взбудоражил… — ворчал Игорь.
Я собрал свои вещи и не знал, чем занять себя. На меня нахлынуло чувство неприязни к этому отвратительному месту и к стране в целом.
— Пойду, позвоню в наше консульство, — ответил я Игорю и вышел.
В этот раз трубку подняла какая-то девушка. Выслушав, по какому вопросу я звоню, она просила подождать. Снова возник тот же парень.
— Да, Сергей Александрович, мы всё помним. Ответ на запрос пока не получили, но по нашим расчетам, вскоре получим. И сразу сделаем вам проездной документ, — заученно отвечал он.
— Как скоро? Вы можете сказать конкретней? — перебил я его.
— Думаю, в пределах дней десяти. Максимум, — добавил он.
— Спасибо. Я буду позванивать вам. До свидания.
— Всего доброго!
Я вернулся к Игорю.
— Ну шо там? — интересовался он.
— Прежняя песня; как только, так сразу. Этот парень звучит стабильно вежливо, как автоответчик, — раздражённо ответил я.
— А я тебе, что говорил! Запишись на приём к миграционным работникам, — советовал Игорь. — У них свои служебные связи и отношения с консульствами. Пусть и они напоминают о нас.
— Точно, сейчас же пойду и запишусь, — согласился я, и снова вышел из купе.
