Обелиска, из-за которого это всё и заварилось.
С атомной бомбой в руках.
Да, кидались тут уже мегатонными хлопушками, но мне и пяти килотонн вполне хватит…
Я же не собираюсь опять на щиты всё это кидать — можно и втихушку свинью уродам подложить… Мне бы только мимо их кордонов прошмыгнуть… Вот только как? Хм, есть, конечно, один вариант…
Хреновый такой вариант.
Чёрт, вот же партизан доморощенный… Так замаскировал свой бункер, что хрен найдёшь! Так, вроде бы здесь был вход…
Постучал.
— Ян, открой, дело есть.
— Уходите, Рос, — глухо прозвучало из-под земли. — Вам уходить надо.
— Мне напоследок нужно кое-что сделать. Поможешь?
Пауза. Всё тянется и тянется…
— Хорошо.
Люк в землянке тяжело откинулся в сторону, Ян отодвинулся, освобождая мне дорогу. Спустился вниз, закрыв за собой дверь.
— Ну и что вам нужно? — скрестил руки на груди парень.
Быстрым шагом прошёл внутрь, остановился, вытянув руку.
— Вот это.
— З-зачем вам «венец»? Это… это очень страшная вещь…
— А ты мне покажи, как с ней обращаться нужно, чтобы всё в порядке было, — спокойно заявил я. — Примерить его хочу.
— Нельзя! — выкрикнул Ян, стремительно бледнея. — Это… Это смерть!
— Ну да, ты что-то такое рассказывал, — насколько позволял жёсткий доспех, закивал. — Но мне он нужен.
— Но зачем?! Вы что, просто хотите умереть?! Это же безумие!
— Скажем так, я поразмыслил сейчас кое о чём и понял, что отсюда я, скорее всего, выбраться не смогу, — скучным тоном заметил я. — А раз так, то я напоследок попытаюсь крупно насолить всем этим тварям.
— И как же? — нахмурился Ян.
— Вот это видел? — указал я на ранец. — Это бомба. Маленькая, но Обелиску хватит.
— Не выйдет, — покачал головой парень. — Мы его пытались разрушить, но он очень прочный — тут и машины взрывчатки будет недостаточно.
— Вряд ли Обелиск достаточно прочный, чтобы выдержать рядом с собой ядерный взрыв, — скептически поморщился я. — Это ядерная бомба, Ян. И её вполне хватит, чтобы снести небольшой город, не то что такую небольшую дрянь… Но мне нужно подобраться к нему поближе.
— Это же самоубийство, — тихо произнёс Ян.
— Неважно, — отмахнулся я. — Раз уж я здесь, то должен хотя бы попытаться со всем этим покончить.
Крепко сжал за спиной кулак. Хотя бы попытаться…
Утро следующего дня. Лес. На земле ещё лежит роса.
— Ваш броник придётся снять — «венцу» нужен контакт с телом, — хмуро заметил Ян.
— Раз надо, значит, надо… — проворчал я, начиная буквально выползать из металлокерамической скорлупы, которая уже давно стала второй кожей. Занятие это было, кстати, не из лёгких — более старые модели «экзы» так вообще в одиночку ни снять, ни надеть было практически невозможно. Требовался помощник, а лучше — два…
— Что дальше? — зябко поёжился я от холода в тонком комбинезоне-поддоспешнике.
— Поставьте его около себя, лучше впереди — так удобнее. Видите, сверху есть кольцо? Потяните за него.
Потянул. Из недр здоровенного серебристого цилиндра вытянулся длинный тонкий стержень, состоящий из двух половинок — красной и синей.
— Так, сделано.
— Рос, пока ещё не поздно…
— Да нет, Ян, — невесело усмехнулся я. — Теперь уже как раз-таки совсем поздно.
— Хорошо, — вздохнул парень. — Тогда поворачивайте его направо и пихайте обратно внутрь.
Сказано — сделано.
— А теперь просто немного подождите, — Ян отошёл метров на пять от меня.
Внезапно цилиндр низко и протяжно загудел. Его поверхность, ещё секунду назад казавшаяся монолитной, начала разделяться на огромное количество тонких металлических шнуров, довольно-таки мерзко шевелящихся. Прошло совсем немного времени, и на месте цилиндра оказалась внушительная куча шевелящихся тросиков, которые до безобразий напоминали сейчас самые обычные макароны, только серо- стального цвета…
Из шевелящейся кучи вверх поднялся шнур, увенчанный красноватым огоньком. Его кончик изогнулся на манер перископа и нацелился на меня — складывалось такое нехорошее впечатление, будто на меня смотрит чей-то бесконечно чужой и недобрый взгляд.
Красный огонёк на конце шнура мигнул и погас, и в то же мгновение шевелящаяся куча этих стальных макаронин поползла прямо ко мне.
Ноги захлестнули десятки металлических щупалец, на удивление оказавшихся тёплыми. Шевелящаяся масса начала оплетать меня и подниматься вверх.
— Чёрт, — прошипел сквозь зубы. Меня с головой захлестнуло непонятное отвращение, но я остался стоять на месте, а щупальца тем временем уже полностью оплели ноги, торс, руки и начали подбираться к голове и лицу. Брезгливо передёрнувшись, я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Голову полностью охватили многочисленные металлические шнуры, оставляя лишь тонкие щели. Щупальца с размеренным скрежетом занимали какие-то одним им ведомые позиции и положения…
А затем всё мое тело скрутило обжигающей болью от сотен или даже, может быть, тысяч вонзившихся повсюду тонких игл. Сквозь плотно сжатые зубы вырвалось яростное рычание, но боль никуда не уходила. Меня выгнуло дугой, руки почему-то развело в стороны, а в глазах потемнело. Уже больше не в силах противостоять накатывающей боли, я рухнул на землю и заорал. Каждая клеточка тела вопила и требовала, чтобы кто-нибудь прекратил эту пытку; из прокушенной до крови губы по подбородку начала стекать кровь. В ушах поселился всё нарастающий противный полузвон-полужужжание… Ослепительная вспышка. Темнота.
— Рос! Рос! Рос, вы живы?
Голос доносился, словно бы я провалился в какой-то глубокий колодец. Или сижу на дне металлической бочки…
— Рос, ответьте!
Ответить… Надо ответить… Но сначала неплохо бы открыть глаза…
Вспышка. Я открываю глаза…
Чёрт, что со мной?
Не чувствую движения век, а картинка такая, будто бы у меня глаза выросли по всей голове. И, пожалуй, даже не только на голове. Чересчур резкие краски и цвета. Смазанные и замедленные движения всего и вся…
— Рос…
Ян склоняется надо мной. В его глазах страх, сочувствие и… горечь?
— Вы меня слышите?
Звуки. С ними тоже какая-то беда — слишком громкие и раскатистые. И почему-то я начинаю чувствовать, как вместе с ними в пространстве катятся какие-то непонятные волны… Или это и есть сам
