Зной

— Мы приехали повидать Teniente Фахардо, — ответила Глория. Она подождала ответа, однако Луис просто сидел за прилавком, приняв позу веймарской легавой. — Попробовали заглянуть в полицейский участок, но он заперт.

— Знаю, — сказал Луис. — Это потому, что Teniente там нет. У него выходной.

— Как бы нам с ним связаться?

— Посмотрите, что там значится на доске объявлений, — посоветовал Луис. — У кассы.

Он ткнул пальцем в дверь кинотеатра, потом вгляделся в Карлоса:

— А вы телохранитель сеньоры?

— Нет, — ответила Глория. — Он мой друг.

— О-о, понятно… Teniente говорит, вы в прошлый раз пристрелить его попытались.

— Да ну. Неужели.

— Говорит, рассердились на него за то, что он не пожелал поцеловать вас на ночь, — прохрипел Луис.

— Все было не совсем так.

— Шучу, сеньора. Немного воды на дорожку взять не желаете?

— Нам только улицу перейти.

— Да, — согласился он, — однако это широкая улица.

В ПРОШЛЫЙ РАЗ НА ДОСКЕ ТОЛЬКО И ЗНАЧИЛОСЬ: POLICIA, однако теперь к этим буквам добавились новые. Доска уведомила Глорию с Карлосом, что

ПОЛИЦИЯ У СЕБЯ ДОМА

ЕСЛИ ОНА КОМУ ПОНАДОБИТСЯ

ВЫ ЗНАЕТЕ ГДЕ МЕНЯ ИСКАТЬ

НО ТОЛЬКО ПРИ КРАЙНЕЙ

НЕОБХОДИМОСТИ

Это исчерпало имевшийся у Teniente запас пластмассовых букв, и ему пришлось импровизировать:

EH K4C0 ДЕ ЕМЗРГЗН(И4

Ниже к доске был прилеплен клочок бумаги с написанным на нем от руки номером телефона. Карлос извлек из кармана сотовый, протянул его Глории, она набрала номер.

— Виепо.

— Это Teniente Фахардо?

— Наше вам, сеньора.

— Кто это?

— А вы обернитесь.

Луис стоял в двери своего магазина, держа в одной руке беспроводную трубку и маша другой.

— Подумать только, сеньора. Я говорю, и мои слова улетают в космос, а оттуда спускаются к вам. С ума можно сойти, а?

Движения его губ не вполне совпадали со звуками. Когда он захихикал, Глория сначала услышала это свободным ухом и только через четверть секунды — занятым трубкой.

Она прервала связь, перешла улицу и сказала:

— Ваша взяла. А теперь скажите, как до него добраться.

— У него выходной, — ответил Луис. — Я же вам уже говорил.

— Ладно, — вытаскивая бумажник, сказала Глория.

Луис принял оскорбленный вид:

— Сеньора. Прошу вас. Я человек слова. Я обещал Teniente, что никто не потревожит его без самой крайней необходимости.

Глория сунула ему в ладонь пятидолларовую бумажку:

— Это необходимость достаточно крайняя?

— Сеньора, это необходимость недостаточно крайняя даже для того, чтобы водопроводчика вызывать.

Десять долларов.

— А теперь? — спросила она.

— Назревают неприятности, — ответил он. — И возможно, серьезные.

— Ну вот что, Луис, — сказала Глория, — я дам вам еще десять долларов. Если не хватит и их, попрошу Карлоса расколотить вашу витрину. И тогда у всех нас появится причина для вызова Teniente.

У Луиса слегка отвисла челюсть. Затем он фыркнул:

— Мне страшно нравится ход ваших мыслей, сеньора. Только ради него я сделаю вам скидку. Давайте еще пятерку.

Она подчинилась. Луис достал из нагрудного кармана блокнотик со вставленным в его проволочную спиральку огрызком карандаша. И начал писать, говоря при этом:

— Если я позвоню, он не возьмет трубку. Вам лучше домой к нему поехать. — Он вырвал из блокнота страничку, протянул ее Глории: — Мимо не проедете. Ну а если проедете, возвращайтесь сюда. Выпьем немного, а завтра разрешим вашу проблему.

И Луис, кивнув на прощанье, ушаркал в магазин.

Карлос так и стоял у кассы кинотеатра.

— Как вы его уломали? — спросила он.

— Пригрозила ему от вашего имени.

— Надеюсь, ничем чрезмерно ужасным.

— Вы смогли бы разбить его витрину?

Карлос взглянул на Глорию:

— Скорее всего, нет.

— Выходит, я блефовала.

Карлос потер ладонью живот.

— Только что сообразил, — сказал он. — Мы же приехали сюда без оружия.

— Думаете, оно нам понадобится?

— Нет, — ответил Карлос. — Если, конечно, оно нам не понадобится.

Глава двадцать третья

Посреди пустыни взбухло, подобно россыпи прыщей, скопище строений такого же цвета, что и почва, только более насыщенного. Типовые дома — пятнадцать штук, — расставленные так, что поселок походил очертаниями на раскрывающегося наутилуса. На дальнем конце стоял дом Фахардо, словно столбя участок, состоявший из акров и акров кактусов, чапараля, желтоватого гравия. Кое-кто из соседей разбил маленькие цветнички, по бокам крылец у них цвели розовые и белые гвоздики, которые, скорее всего, приходилось высаживать заново каждые десять дней. Teniente силы на это тратить не стал. Дом его был сильно запущен: самая поблекшая штукатурка в поселке, самые широкие трещины в дорожке из наливного бетона. У гаража стоял престарелый фиолетовый грузовичок-пикап, не мытый со дня его рождения. Дверь гаража была дюйма на четыре приоткрыта.

Солнце уже садилось — дурные дороги сильно задержали Глорию. Она вспомнила, чем объяснял