Жара в Аномо

—

Твою рожу трудно испортить. Молись, что выжил. Говорят, этот строптивый малый двумя ударами на пол­года уложил в госпиталь задиру Янсена, братца Магды-Луизы, когда тот имел неосторожность зацепить его. — Вуд обернулся к бармену: — Эй, мы уходим! Вклю­чай свою шарманку, пусть ребята прибегут и пове­селятся!

Папаша Гикуйю поскреб курчавую голову, одернул жилет и робко, боком, волоча ноги, точно на них были свинцовые водолазные калоши, приблизился к журна­листу, откашлялся, заинтересовавшись трещиной на сте­не, и молвил:

—

Давно собираюсь просить вас, бвана... в былые времена вы проявили милосердие... всю жизнь с бла­годарностью...

—

Не напрягайся, короче.

—

Я боюсь.

—

Чего? Пожара в твоем гнездышке?

—

Меня не касается, о чем толкуют клиенты, но... если говорить о погоде, атмосферное давление измени­лось, и я не хотел бы рисковать. — Губы бармена рас­тянулись в жалкой улыбке.

—

Хозяин, он меня раздражает, — подал голос Хриплый, выразительно похлопывая по карману своего пиджака.

—

У него вспыльчивый характер, — кивнув на Хрип­лого, сказал Вуд бармену, — а у меня... ты у меня вот тут, — показал кулак, — со всеми своими потрохами и трогательными воспоминаниями.

—

Да, хозяин, — тихо произнес Гикуйю, — виноват.

,

8

Громкий, стрекочущий звук пулеметной очереди вне­запно раздался совсем близко. Начальник четвертого зо­нального управления уголовной полиции капитан Даги Нгоро вздрогнул, вскочил и тут же плюхнулся обратно в кресло.

—

Что с вами? — рассмеялся комиссар, в кабинете которого они находились. — Проклятый пневмомолоток. Всякий раз, когда рабочие открывают пальбу по ас­фальту, я тоже ловлюсь на их удочку.

—

Не могли проложить свой дурацкий кабель где-нибудь в стороне, — смущенно проворчал капитан, — разворотили всю улицу.

—

Скоро закончат. — Комиссар снял куртку, вытер влажную шею платком, подошел к окну. — Весело ра­ботают, черти. Работы теперь хватает.

Он смотрел в окно, задумчиво покачиваясь с каблу­ков на носки.

Окружной комиссар выглядел старше капитана, хотя обоим было не больше сорока, оттого что очень суту­лился и имел привычку как-то по-стариковски склады­вать руки на животе.

Вид за окном открывался, мягко говоря, не слиш­ком привлекательный. Облезлые стены домов, тесный дворик, обозначенный зарослями мимозы. Крохотный гараж не имел кровли, и оба его бокса просматрива­лись сверху.

Улица, на которой велись ремонтные работы, была скрыта низкими постройками, однако плоские кроны высоких зонтичных акаций, тянувшихся по ее обочинам, указывали путь в город. Небо млело под палящим Солнцем,

— Без малого четыре, — мягко поправил Даги Нгоро. — Все хорошо. Очень хорошо... Благодарю. Разве только...

— Старина Ойбор? Это вы хотели сказать? — Ко­миссар с улыбкой вернулся в свое плетеное кресло. — Что вы имеете против него?

— Иногда я не могу понять, кто из нас возглавляет управление, этот сержант или ваш покорный слуга, за­служенный офицер.

— Не будем мерить с ним наши заслуги, — сказал комиссар, — но глава четвертой зоны, неоспоримо, вы. К нему же просто следует привыкнуть. Не думаю, чтобы он дерзил или не повиновался.

— Я этого не утверждаю, — сказал Нгоро, — но не раз замечал, как обращаются к нему, минуя меня. Это непорядок.

— Естественная тяга молодых к опыту. Вам я тоже советую не пренебрегать таким богатством под рукой.

— Безусловно, — кивнул Даги Нгоро, — только, на мой взгляд, излишняя самостоятельность сержанта — плохой пример моим подчиненным. Я имею в виду здо­ровое чинопочитание.

— Конечно, капитан. Но, повторяю, Киматаре Ой­бор, насколько нам известно, учит молодых и этому. Так что же у вас с ним произошло?

— С ним? Прекрасные отношения. Но если быть от­кровенным, мне не совсем понятно, почему такое важное дело поручено не офицеру, как положено, а сержанту. Да еще и через голову начальника управления. Вернее, вопреки его просьбе. Я уж не говорю о том, что обыч­но подобными делами занимается полиция безопаснос­ти, а не мы.

— Хорошо, отвечу по порядку, — сказал комиссар твердо, не меняя, однако, радушно-доброжелательного выражения лица. — Во-первых, не следует вам опреде­лять компетенцию полиции безопасности или уголовной. Еще слишком мало служите у нас. Во-вторых, никто не отдавал распоряжений через вашу голову, просто вас не было на месте, верно?

— Да, — поспешно сказал Нгоро, — я отсутствовал два дня по служебной необходимости. Ездил в Блутовн по делу контрабанды. Это отражено в моем рапорте.

—

В-третьих, — продолжал комиссар, — Ойбор

взялся за расследование, пусть ведет, и вы окажете ему неограниченную поддержку. Что же до чинов, ска­жу вам: Киматаре Ойбор стоит многих офицеров, и он давно получил бы подобающий ему шлем, если бы со­гласно закону прошел соответствующий курс в спец-

И1коле

или удостоился бы звания в армии, как вы. Но старик упрям, не желает в свои годы познавать по бумаге то, чему его научили шрамы от всех видов огне­стрельного и холодного оружия.

— Все это не вызывает одобрения сотрудников.

— Вы хотите сказать, что в четвертом управлении существуют какие-то трения между сотрудниками?

— Никак нет, просто наш ветеран своим примером не способствует воспитанию в молодежи естественного стремления продвинуться по службе. Глядя на облада­теля трех золотых лент, не пожелавшего в свое время учиться на курсах, молодые могут возомнить, что учеба и совершенствование профессионального мастерства в полиции не обязательны. Я убежден, что обучение