овладело беспокойство. Неужели он допустил ошибку в счислении? Или берег скрыт шквалом, тогда видимость могла упасть до мили и того меньше, и ситуация станет опасной для корабля. Особые опасения вызывали сильные, переменчивые, а главное, недостаточно изученные течения, способные вынести лодку на скалы.
Он уже собирался запросить в ЦП глубину на эхолоте, когда что-то темное выделилось на фоне волн. Выходило, что его расчеты были верными, и на душе полегчало. Открывшийся берег едва просматривался по курсовому углу 45° левого борта, а его тусклые очертания таяли в плотной дымке. Оркнейские острова находились совсем рядом, но были окутаны густой мглой. Никаких следов жизни, никого на берегу. Он задался вопросом, а несет ли там кто-нибудь вахту, наблюдая за открытым морем. Маловероятно чтобы тебя разглядели в такой темноте, но кто его знает?
Щедрая порция брызг залила бинокль. Позволив воде стечь по шее за шиворот, он вынул из кармана влажный кусок замши, которым уже пользовался за несколько минут до этого. Протерев линзы, он внимательно вглядывался в очертания скал по левому борту, пытаясь восстановить общую картину побережья. Справа от него Дзиаллас упрямо буравил глазами темноту в носовом секторе.
— Мне кажется, я видел мыс прямо по курсу, по никак не могу найти его снова. Он был там, прямо по носу, — доложил он неуверенным голосом.
Шпар, повернувшись в указанном направлении, уставился вдаль, но так и не смог обнаружить никаких признаков земли. Затем приложился к биноклю, но безуспешно.
— Ничего не вижу, — сказал он, опуская бинокль.
— Наверное, мне показалось, — извинился Дзиаллас.
— А может, и нет.
Как и положено, Эндрасс принял за основу предположение, что они идут на риф, хотя его и не было видно. Это делалось инстинктивно. Он чувствовал надвигающуюся опасность. К тому же, у него вообще не было права на риск.
— Право 20° по компасу! — приказал он.
Рулевой на мостике повторил приказание, и лодка изменила курс вправо.
Шпар пристально оглядывал острова в надежде отыскать приметные ориентиры и взять пеленги. Он потратил немало времени на изучение лоции и прочно держал в голове топографию места, однако в густых сумерках все вершины выглядели одинаково. Хорошо бы найти Уард-Хилл, господствующий над островом Саут-Роналдсей где-то посередине восточного берега.
Неожиданно поток света прорезал ночь. Шпар быстро повернул голову и был до безумия удивлен. Прежде, чем он смог оправиться, темноту пронизал второй луч света, затем третий…
— Боже мой, они включили огни, — Дзиаллас также не мог удержаться от возгласа.
По левому борту, охватывая почти пол горизонта, прерывистые лучи маяков и знаков разметили побережье и его опасности словно в мирное время.
— Право руля!
Огни скользнули в корму.
— Так держать…
Он взглянул на светящийся циферблат наручных часов — 22.04, после чего наклонился к переговорной трубе и вызвал командира, чтобы доложить ему об этом неожиданном явлении. Теперь следовало спешить, чтобы воспользоваться представившейся возможностью определить место практически без ошибок, поскольку британцы могли выключить огни также быстро, как их включить. Небо оставалось пасмурным, но видимость улучшилась.
— Глядеть в оба! Они освещают берег вовсе не для нашей выгоды! — крикнул он сигнальщикам.
Но прежде, чем закончить фразу Эндрасс понял, что его совет был излишен. Отношение к делу этих трех человек доказывало их бдительность. Прижав бинокли к глазам, они молча вглядывались в свои сектора. Море по-прежнему оставалось пустынным.
Прин поднялся на мостик. Пока он застегивал поспешно наброшенные плащ и зюйдвестку, Эндрасс докладывал.
— Курс ост-зюйд-ост. Британцы включили огни на побережье в 22.00, командир, и как раз перед этим я изменил курс, поскольку мы опасались подойти к берегу слишком близко. Больше доложить нечего.
— Уже кое-что! Глубину замеряли?
— Я собирался это сделать, когда они включили огни, командир.
— Хорошо, — согласился Прин, уставившись на огни.
Шпар стоял неподалеку, склонившись над бортом рубки и, пытаясь, в свою очередь, опознать маяки. Он наблюдал, за ближайшим лучом, светившим в корме по левому борту. И подсчитывал интервалы между затемнением и проблеском.
— Это — маяк Копинсэй, — бросил Прин в тот самый момент, когда Шпар открыл рот, чтобы объявить это.
— Вне всякого сомнения, герр капитан-лейтенант. Другой, чуть правее, на добрых десять миль севернее — Оскерри с дальностью шестнадцать миль. Поэтому маяком прямо по корме может быть только Роуз-Несс. Прекрасно, — продолжал Шпар, продолжая говорить, — теперь мы точно знаем свое место: траверз острова Бюррей, дистанция пять-шесть миль.
Прин обдумывал ситуацию, его руки твердо сжимали ограждение мостика. Враг позволил ему без труда определить точное место. Это было положительной стороной дела. Но что же могло стать причиной, безусловно, важной, заставившей британцев включить огни на всем побережье? Весьма вероятно переход одного или нескольких крупных кораблей Флота Метрополии, линкоров или авианосцев. Но входили они в Скапа-Флоу или, наоборот, покидали базу? Несмотря на исключительную бдительность вахтенных, ничего обнаружено не было. Сам по себе этот факт ни о чем не говорил, поскольку ночь была черна как чернила, и британцы, вероятно, пропускали корабли достаточно далеко по правому борту через пролив Хокса-Саунд — главный вход в Скапа-Флоу.
Нужно было любой ценой избежать обнаружения малыми кораблями, сопровождавшими вражеское формирование, поскольку те могли идти как западнее, так и восточнее пролива Пентленд-Ферт. Следуя нынешним курсом,
— Лево руля, ложиться на курс 85°, — скомандовал он без колебаний.
Ветер больше не взрывался шквалами, зато становилось все холодней. Несмотря на перчатки, Прин чувствовал ледяное прикосновение металла, заставлявшего цепенеть пальцы. Он убрал руки с поручней и начал энергично тереть их, одну о другую, чтобы ускорить кровообращение.
Внезапно все огни погасли.
Прин услышал доклад Шпара — «22.30». И повернулся к штурману.
— В 01.30 лечь на обратный курс, чтобы вернуться в этот район. Мы погрузимся там, и будем лежать на грунте до 04.30.
Помимо сомнений, рожденных ночным проявлением морской «любезности» противника, у Прина возник гораздо более серьезный повод для волнений. Под вечер Вессельс доложил ему о негерметичности внешней топливной цистерны дизеля правого борта. Инженер-механик полагал, что поступление воды вызвано неисправностью клапанов, возможно из-за производственного дефекта. Эти клапаны закрывались от противодавления, но почему-то не удерживались в нужном положении. Вессельс навскидку предположил, что сможет устранить неисправность в течение ночи, пока лодка будет лежать на грунте. Если этот план не сработает, можно считать, что миссия безвозвратно провалена. Если морская вода просочится в форсунки, дизель выйдет из строя, а с одним левым дизелем невозможно продолжать поход. Там, куда они направлялись, главные трудности связаны с навигацией.
