Что будем делать? Вот начнется путаница…
— Сидишь тут, ерунду какую-то болтаешь! — пробубнил Винокуров.
— Зато я думаю об этом — а значит, развиваюсь, — важно возразил Егор. — А вы, товарищ подполковник — перебрались в штаб, смотрите, совсем сноровку растеряете! А потом, не дай бог, — малиновый или желтый…
— Болтун! — уходя, разозлился Винокуров.
— Стойте, товарищ подполковник! — со всей серьезностью закричал Егор. — Стойте!
— Что?! Что? — Винокуров, нервно завертел головой по сторонам.
— Под ногой… провод…
— Где?
Бис заискрился дурной улыбкой:
— Показалось, наверное…
— Б… Бля, Бис… — покрутил у виска Винокуров и махнул рукой, направляясь к калитке. — На Кирова час назад произошел подрыв, в районе кинотеатра… погибли три офицера Ленинской комендатуры.
Егор сразу посерьезнел:
— В каком квадрате? — озабоченно спросил Егор.
— Точно не помню… У оперативного записано, если надо…
Егор тут же достал из ящика карту.
Что касается карты, которую достал Егор, то она являлась особенной гордостью Биса. В самом начале командировки, у начальника штаба бригады, Егор выпросил ксерокопию карты города. Сделал разграфку карты: обрезал кромки, состыковал линии географической сетки, лежащей в основе ее деления, рамку, квадраты, параллели и меридианы, линии гор и рек — склеил. И постепенно, потихоньку, начал наносить на нее свои данные: подрывы фугасов, их время и даты, потери в технике и личном составе, обезвреженные мины и взрывные устройства, места нападений, засад, обстрелов и гранатометных атак.
Сначала, Егор наносил только свои данные, но со временем, он стал собирать и другие данные — соседних инженерно-разведывательных подразделений, с кем не редко встречался и пересекаясь на городских маршрутах. Какую-то часть данных, собирал в комендатурах Ленинского и Заводского районов, а часть из донесений, приходящих из Группировки войск.
Вроде ведения личного дневника, Егор принялся с азартом и трепетом, наносить на нее обстановку. Та необъяснимая тяга, с которой Егор подобострастно стремился к полотну карты, и та нежность, с которой он выводил картографические значки со сносками страшных известий, походила на любовь ребенка к плюшевому зверенку. Егор едва ли не спал с ней! Поздними вечерами, перед сном, он доставал ее из ящика, и излучая ум и важность с волнением рассматривал, как художник над полотном, только закончив над ней трудиться и оценивая свой труд, сочувственно соглашался с чем-то, и на что-то вдохновленный кивал. И в этом немом согласии, только одно было неясно — чему кивал: толи сопереживал чьим-то потерям; толи горя глазами, точно знал, что будет завтра…
Когда-то эта карта не имела общественной значимости, потому как никто Егору, не говорил о ее необходимости, а он ее и не видел, и вел ее, исключительно, как наглядный вариант хронологии собственных событий — побед и поражений. Но со временем, поняв, что засадная плотность местами очень велика, у Егора возникла идея ведения учета и сравнительного анализа по событиям, за каждый месяц, квартал, командировку в отдельности, что позволяло наблюдать рост диверсионной деятельность противника по местам, и районам, в которых происходили подрывы фугасов. Появившееся занятие, в сложившихся условиях, казалось Егору хорошим хобби; да, и для сменщика, думал Егор, было бы полезным подспорьем:
«Приезжает смена… передача дел, должности, маршрута… застолье и… пустые рассказы о том, что произошло за время пребывания здесь его предшественника, а тут на тебе, — карта! Конечно, из застольных разговоров, сменщик наверняка получит долю полезной информации, отделив лирические «слюни» от реальности… но всего, все равно, не расскажешь. А потому, раскрыв карту, приехавний еще невзорванный «новичок» увидит там всю оперативную и минную обстановку города, по всем районам, по всем маршрутам… за тот период, который он, к примеру, отсутствовал… Свой район — это, безусловно, свой район, но различные спецоперации проводятся в разных уголках города; в различных районах приходиться работать в «адресах»; чужие маршруты, совместные с кем-то задачи, соседи… Сплошная неизвестность и неизведанность, а здесь… Удобно?! А главное, жизненно полезно, можно сказать, — продляет жизнь!»
Очень скоро, карта Егора приобрела вид московского метро — паукообразного, красно-сине- коричневого. Вот только вместо «узелков» станций и развязок, были черные «узелки» фугасных подрывов и обстрелов, с чередой человеческих трагедий…
Потягиваясь и зевая, Егор сидел на скамейке, грелся на солнце, вдыхал, как казалось, уже весенний, дурманящий воздух. Перебрав «игрушки», и сложив их обратно в ящик, Егор скрестив руки на груди, смотрел перед собой.
Напротив расположения саперной роты, в земле торчала железная конструкция с воронкообразной емкостью сверху, сквозь конструкцию было видно часть забора из гофрированного профлиста с калиткой, а за ним трубчатый каркас тепличного вида, сквозь который ходили саперы, попадая на территорию расположения роты. За теплицей располагались продовольственный и вещевой склады.
«Вид — неважнетский… так себе…» — думал Егор.
Мимо теплицы расхаживал бригадный начвещ, периодически попадая в «прицельную рамку» калитки и стоек железной конструкции. И так было всегда. Майор Груздь напоминал трамвай, двигающийся по одному и тому же маршруту: «продовольственный склад-столовая», периодически заезжая в деревянный нужник, как в депо.
— Не хватает кондуктора, объявляющего остановки, — хмыкнул Егор.
Неожиданно, проходя мимо, Груздь остановился и покосился в сторону Егора, торопливо и занято перешагнул в створ теплицы, направляясь в калитку, изменив свой привычный маршрут движения.
«Черт, — подумал Егор, — услышал что ли?»
Когда Груздь подошел ближе, Егор крикнул:
— Товарищ майор, предупреждаю вас о нарушении делимитационной границы! Вы нарушили сухопутную границу саперной роты!
На это Груздь ничего не ответил.
— А, вот ты где! — словно только заметив, сказал Груздь Егору. — Бис, дай пару человек, перенести продукты в столовую? — сказал он.
— Нет людей, — отказал Егор.
— Как нет? Совсем никого?
— Совсем, — добродушно улыбаясь, сказал Егор.
Из палатки послышались голоса, и наружу вышли двое. Они посмотрели на офицеров, и скрылись на заднем дворике.
— А эти?
— Эти с разведки вернулись, отдыхают сейчас… Кстати, почему вы, товарищ майор, в очередной раз выдали только половину доппитания для саперов? Где остальное?
— Кушать, все хотят! Солдат дашь, будет и остальное!
— Не дам, — отрезал Бис. Егор никогда не давал саперов для решения тыловых вопросов. — Это не специфическая задача для моего подразделения — помогать тылу. Мое дело: мины, фугасы, взрывные устройства… И не надо манипулировать жратвой: положенно — отдайте!
— Ну, ладно… значит, не дашь?
— Нет!
— Мне что, начальнику штаба позвонить?
— Звоните, — зевая, ответил Егор, заведомо зная, что он ответит начальнику штаба.
Груздь молча развернулся. Егор смотрел в след взволнованно улепетывающему начпроду:
«Надо заминировать тропинку, чтобы не ходил здесь! — Егор обрадовался этой мысли; ему вдруг
