Любовная лирика классических поэтов Востока

Вот он повержен, на земле, не шевельнет рукой,
Глаза блуждают, а в душе — и ветер и покой.
Он недвижим, но чаша мчит по воле волшебства
И убивает по пути движенья и слова.
Пока он пьет еще вино и в неге возлежит,
Забыв и то, что суждено, и то, что надлежит,
Иссякнет золото, и вдаль уйдут его стада,
И не вернутся никогда ни радость, ни года.
Тебя оставив в полусне, иссякнет и вино,
Но, усыпив других, не спит, а бодрствует оно,
И, став безумным и больным, заплачешь ты навзрыд,
Когда оно, сжигая кровь, по жилам побежит.

6

Сказала любимая: «Скоро нам жить друг от друга вдали».
И горе в душе разгорелось, и слезы из глаз потекли.
Как будто случайно на сердце упал из костра уголек,
И вспыхнул, и вот уже пламенный мчится по жилам поток.
Когда же июльские ветры, подув, добавляют огня,
Сжимается сердце от боли, дым горечи душит меня.

7

О жеманница, лик ее нежен и чист, как луна!
От любви занемог я, лишь только запела она:
«Взоры черных сияющих глаз мое сердце прожгли
И, убив меня, мимо убитого молча прошли».
Я вскричал: «Только сладость твои источают уста!
Спой же, ради аллаха, твой голос пьянит, как мечта». —
«Как прекрасны зеленые горы в хрустальных ручьях!
Как прекрасен любой, кто поселится в этих краях!»
«Спой тому, кто страдает, любя!» — я сказал, осмелев.
«Что же, есть у меня для таких подходящий напев:
„Я не виделся с той, что живет в становище у вас,
Но бывает порою, что уши догадливей глаз“».
И вскричал я в волненье: «О солнце на небе моем!
Ты зажгла во мне пламень, и все осветилось кругом.
Спой же страстную песню, пусть долу опустится взгляд,
Чтобы муки влюбленного стали сильнее стократ!»
О, когда бы мне яблоней стать у нее на пути,
Стебельком ароматной травы из земли прорасти!
Может быть, восхитившись, она принесет меня в дом?
О, как счастлив я был бы остаться с любимой вдвоем!
И, склонившись над лютней, так страстно запела она,
Что, услышав такое, и джинны лишились бы сна.
Той, что в гордости дерзкой вовек не уступит другой,
Стал я тотчас же самым покорным и верным слугой.
Я просил: «О, молю тебя, спой мне еще что-нибудь,
Ты, что в свет облачила мой темный, безрадостный путь!
Если б знать, что убьешь ты сегодня любовью меня,
Заказал бы я саван еще со вчерашнего дня».
И так дивно запела она! Я забылся на миг,
И заплакал, и снова пред ней головою поник:
«Нет, того, кто действительно любит, — аллах не убьет,
Но изменника казнь справедливая ждет».

8

О сердце мое! Ты обуглилось и почернело,
В одной половине — огонь, а другая — сгорела.
Скрипит паланкин; на верблюде верхом восседая —
В жемчужном венце там сияет луна молодая.
При встрече скажи ей: «Покончил он с жизнью земною, —
Несчастный, который хотел тебя сделать женою».
Я плакал, но даже в слезах не нашел утешенья.
Я истинно умер. Я больше не жду воскрешенья.

9

О Зат-ас-Самд, о следы становища! Там плачет роса.
Что с вами сталось, где шум и людей голоса?
Все опустело, молчит безучастная тьма.
Пусть же сопутствует счастье тебе, дочь Ашшада, Асма!
Помню, когда ты навстречу мне встала с земли,
Мне показалось — два солнца на небе взошли.
С милым лукавством, в испуге притворном дрожа,
Ты уклонялась от ласк, о моя госпожа!
Но, обманув, обещанья сдержала не раз.
О беззаботное время, зачем ты покинуло нас?
Там, где заре поклоняется мята и спит синева,
Нам изголовьем роскошным служила трава.
Мы возлежали в кудрявых зеленых лугах,
Как на узорном плаще, что цветами украсил аллах.
Я изнемог от разлуки. Увы, в тишине
Ныне лишь слезы бессилья ниспосланы мне.
Там, где отыщет лазейку мудрец или плут,
Ни ожиданье, ни ревность глупца не спасут.
Где посмеются над вольным, там палкой ударят раба.
О, подскажи мне дорогу к любимой, судьба!